Улыбаясь ее яркой мимике и прогонявшему его шиканью, он сделал ей ручкой, и закрыл двери. В Марле было какое-то чудное очарование.

Он спустился по превосходной, вишнёвой лестнице, выведшей его на маленькую площадку. Он поморщился, увидев справа наклейку «Биологически опасно», о которой говорила Табита. Повернув налево, он прошёл через пару застекленных створчатых дверей, явно нуждавшихся в ремонте, и очутился в маленькой столовой, где стоял старый бело-коричневый фермерский стол и стулья со спинками, видавшие лучшие деньки.

Стены были выкрашены в белый, режущий глаз, цвет, на них висели рамки с черно-белыми видами европейских достопримечательностей - Эйфелева башня, Стоунхендж и Колизей. Черные занавеси штор плотно закрывали окно, дневной свет не попадал на него. У дальней стены стоял черный буфет. Вверху он был хаотично заставлен фотографиями и коллекционными музыкальными пластинками, включая Элвиса с Эльвирой. Два больших антикварных серебряных канделябра стояли по краям.

Но что его удивило, так это фотография 8 x 10 в центре буфета, на которой была запечатлена Табита в подвенечном платье, рядом с мужчиной, чьё лицо закрывала маленькая вырезанная картинка головы Рассела Кроу.

Он попытался убрать картинку.

- Вот ты где, - раздался голос Табиты за его спиной.

Валериус быстро выпрямился.

- Ты замужем? - спросил он.

Она нахмурилась, пока не увидела фотографию.

- О, мой бог, нет. Это моя сестра Аманда на своей свадьбе. Девочка на фотографии рядом, её дочь, Марисса.

Изучая свадебную фотографию, Валериус заметил, что единственной разницей между женщинами был шрам.

- У тебя сестра-близнец?

- Да.

- И почему твоя сестра замужем за Расселом Кроу?

Табита засмеялась.

- Ах, это - нелепая шутка моего зятя, самодовольного нудного растяпы.

Валериус одарил её лукавым взглядом.

- Я так понимаю, ты равнодушна к этому мужчине.

- На самом деле, я люблю его до смерти. Он действительно хорош для моей сестры и племянницы, и по-своему очень мил. Но во многом похож на тебя, воспринимает всё слишком серьезно. Вам, парни, надо оживиться и побольше веселиться. Жизнь слишком коротка… ладно, возможно, не для тебя, но для нас, остальных смертных.

Валериус был зачарован этой женщиной, которой не следовало принимать его. Она была безвкусной и грубоватой, но в тоже время, забавной и очаровательной, причем в самых неожиданных ситуациях.

Табита плюхнула на стол маленькую красную консервную банку с торчащей пластмассовой ложкой, и которая являла собой нечто похожее на макаронные рожки с маринарой.

Валериус поморщился.

- Что это?

- Равиоли.

Он выгнул дугой бровь.

- Это не равиоли.

Табита взглянула на блюдо.

- Ну, хорошо, это - Бифарони. Моя племянница называет все эти маленькие жестянки, исходящие из микроволновки, равиоли, - она выдвинула для него стул. - Ешь.

Валериус был в ужасе от её предложения.

- Прошу прощения? Ты же не думаешь, что я буду это есть, не так ли?

- Ну, в общем да. Ты сказал, что хочешь что-нибудь итальянское. Это итальянское, - она подняла банку и указала на этикетку. - Видишь, повар Боярди. У него только самое лучшее.

Впервые за всю свою жизнь, Валериус был так потрясён. Наверняка, она шутит.

- Я не ем из бумажных стаканчиков и с пластмассовых столовых приборов.

- Да-да-да, мистер Фенси Пантс! Прости, если обидела тебя, но здесь на планете Земля, мы, плебеи, едим все, что попало под руку, и если нас угощают, мы не задаём лишних вопросов.

Табита скрестила руки на груди, так как он опять стал чопорным хреном.