|
— Мне нужна пара крылышек и кокарда. Мой двухлетка вчера вечером сковырнул их с формы и не хочет — да и не может — сказать, куда их подевал. — Да, сдаётся мене, у нас поболе крылышков у детишков, чем у пилотов, — рассмеявшись, проронил парень. — Ничё, у нас всё равно запасец солидный. Держите. Скажите своё имя и личный номерок. — Взяв бланк из бювара на столе, он положил его на стойку вместе с парой золотых крылышек и кокардой Pan Am и выжидающе замер с ручкой наготове. — Роберт Блэк, старший помощник, 35099, — сообщил я, прилаживая кокарду и прикалывая крылышки на китель. — Я из Лос-Анджелеса. Нужен мой адрес там? — Не-а, — ухмыльнулся он, — чёртову компьютеру не нужно ничё, кроме цифирей, — и вручил мне копию формуляра. Покинуть здание я не спешил, ненавязчиво смешавшись с толпой. Мне хотелось собрать как можно больше сведений о пилотах и работе авиалиний, и случай подобрать несколько крох информации представился как нельзя более удобный. Несмотря на немалое число пилотов и прочих членов экипажей в здании, никто из них вроде бы не был знаком с остальными. Меня же более всего интересовали закатанные в пластик карточки — явно какие-то удостоверения личности, красовавшиеся на груди у большинства пилотов. Как я заметил, у стюардесс такие карточки тоже имелись, но они обычно пристегивали их к ремням сумочек. Пара пилотов просматривала объявления, вывешенные на большой доске в вестибюле. Остановившись рядом, я сделал вид, будто тоже читаю объявления — по большей части FAA и Pan Am, — что позволило бросить пристальный взгляд на удостоверение одного из пилотов. Оно оказалось чуть больше прав и очень походило на те, что лежали у меня в кармане, не считая цветной фотографии владельца, размером на паспорт, в верхнем правом углу, а также названия и логотипа Pan American наверху, выдержанных в фирменных цветах компании. «По-видимому, — размышлял я, покидая здание, — чтобы преуспеть в роли пилота Pan Am, мне понадобится не только униформа». Требуется ещё удостоверение и куда больше сведений о деятельности компании, чем у меня имелось на тот момент. Повесив форму в гардероб, я погрузился в книги. Я часами просиживал в читальных залах и рылся в книжных магазинах, изучая всё, что мог отыскать, о лётчиках, полётах и авиакомпаниях. Особенно ценным оказался попавший мне в руки крохотный томик — мемуары лётчика-ветерана Pan American с десятками фотографий, обильно сдобренные авиационной терминологией. Лишь позже я узнал, что лексикон этого пилота несколько устарел. Впрочем, я догадывался, что мне следует узнать массу вещей, не вошедших ни в книги, ни в журналы. И потому снова вышел на связь с Pan Am. — Нельзя ли мне поговорить с кем-нибудь из лётчиков? — поинтересовался я у телефонистки. — Я репортёр школьной газеты и хотел бы написать статью о жизни пилотов — ну, где они летают, как учатся и всё такое. Как вы думаете, кто-нибудь из лётчиков согласится поговорить со мной? В Pan Am всегда работали замечательные и отзывчивые люди. — Ну, я могу переключить вас на зал ожидания экипажей, — сказала мне эта женщина. — Может быть, там скучает кто-нибудь из тех, кто мог бы ответить на ваши вопросы. Там обнаружился капитан, с радостью взявшийся оказать мне эту любезность, восхитившись, что молодёжь интересуется лётной карьерой. Я назвался Бобби Блэком и после ряда невинных вопросов начал спрашивать о том, что меня действительно интересовало. — А сколько лет самое меньшее может быть пилоту, работающему в Pan Am? — Ну это как поглядеть, — ответил он. — Кое-кому из бортинженеров, наверно, едва исполнилось двадцать три или двадцать четыре. Самому молодому второму пилоту, пожалуй, под тридцать. |
