|
- Вот и кошки тоже. Вы видели, какие кошки на скотном дворе? Дикие, злобные, сущие пантеры; ни за что не подпустят к себе человека. Но охотятся превосходно и вовсе не нуждаются, чтобы люди их опекали и кормили. Он извлек из своей переметной сумы кусок холодной баранины, хлеб, масло, отрезал ломоть баранины, остальную протянул Фрэнку. Положил хлеб и масло на бревно между ними и с явным наслаждением впился белыми зубами в мясо. Жажду утолили из брезентовой фляжки, потом свернули по самокрутке. Неподалеку стояло одинокое дерево вилга; отец Ральф указал на него самокруткой. - Вот место для ночевки, - сказал он, снял с лошади седло, отвязал одеяло. Фрэнк пошел за ним к вилге - дереву, которое считают самым красивым в этой части Австралии. Крона его почти круглая, листва светло-зеленая, очень густая. Ветви спускаются совсем низко, их легко достают овцы, и потому снизу каждое дерево как бы подстрижено ровно-ровно, будто живая изгородь в саду. Вилга всего надежней укроет от дождя, ведь у других деревьев Австралии листва не такая густая, как в землях, которые богаче влагой. Отец Ральф вздохнул, лег и приготовился снова закурить. - Вы несчастливы, Фрэнк, я не ошибаюсь? - спросил он. - А что это такое - счастье? - Сейчас счастливы ваш отец и братья. А вы, ваша мама и сестра - нет. Вам не нравится в Австралии? - Здесь - нет. Я хочу перебраться в Сидней. Может, там я сумею чего-то добиться. - В Сидней? Но ведь это гнездилище порока, - улыбнулся отец Ральф. - Ну и пускай! Тут я связан по рукам и ногам, все равно как было в Новой Зеландии; никуда от него не денусь. - От него? Но у Фрэнка это вырвалось ненароком, и он не желал продолжать. Лежал и смотрел вверх, на листья. - Сколько вам лет, Фрэнк? - Двадцать два. - Вот как! А вы когда-нибудь жили отдельно от родных? - Нет. - Ходили когда-нибудь на танцы? Была у вас подружка? - Нет. Фрэнк не желал прибавлять, как положено, “ваше преподобие”. - Тогда он, наверно, скоро вас отпустит. - Он меня не отпустит, пока я жив. Отец Ральф зевнул, улегся поудобнее. - Спокойной ночи, - сказал он. Утром тучи спустились еще ниже, но дождя все не было, и за день они вывели овец еще с одного выгона. Через всю землю Дрохеды, с северо- востока на юго-запад, тянулась гряда невысоких холмов - на этих-то выгонах и собирали сейчас стада, тут можно будет искать убежища от воды, если реки выйдут из берегов. Дождь начался уже к ночи, и Фрэнк со священником рысью пустились к броду через речку пониже дома Клири. - Не жалейте лошадь, сейчас не до того! - крикнул отец Ральф. - Гоните вовсю, не то потонете в грязи! В считанные секунды они вымокли до нитки - и так же мгновенно размокла прокаленная зноем почва. Она ничуть не впитывала влагу и обратилась в море жидкой грязи, лошади еле переступали в ней, увязая чуть не по колено. По траве еще удавалось двигаться быстро, но ближе к реке, где все давно вытоптал скот, всадникам пришлось спешиться. Без седоков лошади пошли легче, но Фрэнк не держался на ногах. |
