– Нет, Шарлотта совершенно здорова. Но вот Томас, он занят расследованием одного дела, которое сильно расстроило сестру. Да и меня, как оказалось, тоже. Женщина погибла при пожаре – смелая и очень добрая женщина, которая выступала за раскрытие и уничтожение всяких социальных зол. Тетушка Веспасия тоже очень расстроена. – Вот теперь можно уже было забыть про увертки и увиливания и посмотреть ему прямо в лицо. – Джек, я считаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы помочь…

Рэдли нежно погладил ее по волосам, поцеловал, потом, широко раскрыв глаза и уже начав улыбаться, посмотрел ей прямо в лицо.

– Неужели? И как же мы будем это делать?

Эмили быстро сменила тактику. Драматический подход успеха не принесет. Она улыбнулась ему в ответ.

– Я еще не знаю… – Она прикусила губу. – А ты что думаешь?

– Какое именно социальное зло? – осторожно спросил Джек. Он знал Эмили лучше, чем она предполагала.

– Дело во владельцах трущоб, которые взимают непомерную арендную плату за эти грязные и переполненные помещения. Клеменси Шоу хотела заставить их нести ответственность перед обществом и общественным мнением, раскрыть их анонимность, их привычку прятаться за спину сборщиков квартплаты, разных компаний и прочего.

Муж так надолго замолчал, что она даже начала сомневаться, что он ее услышал.

– Джек?

– Да-да, – произнес он наконец. – Да, мы этим займемся – но вместе. Одна ты ничего не добьешься, Эмили. Мы ведь станем угрозой для очень влиятельных и властных людей – речь идет о миллионах фунтов! Ты будешь поражена, когда узнаешь, сколько состояний нажито на бедах и несчастьях тех, кто обитает в этих трущобах в таких районах, как Сент-Джайлз или Девилз-акр.

Эмили улыбнулась, чуть-чуть; мысль об этом была очень неудобной, и перед ее мысленным взором проскользнули лица людей, с которыми она была знакома, пока была замужем за Джорджем. У некоторых людей просто есть деньги; такое положение дел существовало всегда. Но теперь Эмили была уже менее невинной, и понимание этого не доставляло ей никакого удовольствия.

Джек все еще держал ее в своих объятиях. Он нежно провел пальцем по ее лбу, отведя в сторону непослушный локон.

– По-прежнему хочешь этим заняться? – спросил он.

Эмили была поражена, как четко он определил ее настроение, ее мысли и уколы совести, чувство вины и опасения, которые они вызвали.

– Конечно. – Она не двинулась с места; ей было необычайно приятно оставаться в его объятиях. – Пути назад уже нет. Что я скажу тете Веспасии или Шарлотте? И что еще более важно, что я скажу самой себе?

Мужнина улыбка стала совсем широкой, и он нежно поцеловал ее, а потом и более страстно.

Когда Эмили вновь подумала о деньгах, это показалось ей таким далеким от них делом, которым можно будет заняться как-нибудь в другой раз; это, несомненно, важные и реальные дела, но потом, а сейчас есть и другие, более приятные.

Драммонд радостно приветствовал Питта; на его худом лице горел неподдельный интерес.

– Итак? – спросил он, вставая из-за стола; это был отнюдь не жест вежливости, что было бы просто абсурдно по отношению к подчиненному, даже при том, что он уже предлагал Томасу значительное повышение по службе. Питт тогда отказался, поскольку, хотя и с удовольствием поимел бы дополнительные деньги, все же ненавидел бумажную волокиту за столом, начальствование над другими людьми, указывая им, как вести то или иное расследование.