«Как могли стены разгореться так быстро?» — удивлялась Нора, парализованная едким дымом и собственным страхом.

— Даниель! Даниель!

Пламя стало ужасно ярким, просто ослепительным.

Вглядываясь в огненную стену, из-за которой доносились вопли и перепуганные крики, Нора увидела какую-то фигуру, старающуюся вырваться из рыжего кошмара.

— Даниель! Где же ты?

Фигура приблизилась, стала отчетливее.

Нора невольно зажала себе рот ладонью, разглядев, что перед ней девушка примерно ее возраста. Девушка, безуспешно пытающаяся отвязаться от темного деревянного столба. Окруженная пламенем, пылающая, пылающая, пылающая и вопящая от прикосновений огня. Сюзанна Гуди пылала на костре рядом со своей матерью.

Нора раскрыла рот в беззвучном крике ужаса. Она увидела, что комнату заполняют другие корчащиеся фигуры, появляющиеся из танцующего и воющего огня.

Девушка увидела Ребекку Файер, со сломанной шеей качающуюся на веревке. Старый Бенджамин Файер стоял посреди комнаты, распяленный, словно огородное пугало. Через его череп проходила деревянная подпорка.

Нора заорала и хотела зажмуриться. Но она должна была смотреть, должна была увидеть появление всех остальных жертв, заполнивших пылающую комнату.

Девушка глядела в немом ужасе на скелеты Мэттью и Констанции Файеров, запертые в добровольной тюрьме. За ними появился Уильям Гуди с развороченным черепом и рассыпающейся плотью.

Над головой парил призрак маленькой Абигайль Файер. Джейн, мать девочки, протягивала к ней руки. По распухшему лицу женщины было видно, что она утонула. Ее заслонила Кейт Файер, с торчащей из груди вязальной спицей. Следующей появилась Ханна Фиар, пронзенная шпагой.

Потом Нора увидела Джулию Фиар, царапающую воздух. Ее ногти были обломаны и залиты кровью. Бедная Джулия, похороненная заживо, присоединилась к остальным жертвам прошедших веков.

Жертвы, фантомы прошлого, Файеры и Гуди кружились по комнате, и их крики перекрывали гудение огня. Они все кружились, кружились быстрее и быстрее, пока не образовали единый вихрь боли и жуткой смерти.

— Даниель, где ты? Даниель!

Нора вглядывалась в ревущее пламя.

— Даниель! Ох, Даниель!

Не в силах, отыскать его, не в силах вынести предсмертных воплей и воя, заполнивших комнату, Нора закрыла глаза и кинулась напролом.

Через несколько мгновений она окунулась и прохладную темноту ночи. Она стояла на газоне, глядя на полыхающий огонь, дрожа от внезапного холода и сжимая обеими руками серебряный медальон. Из деревни уже сбежалась толпа зевак, бормотавших что-то о зле, владевшем Фиарами, и о веках проклятия, завершившихся сегодняшним пожаром.

— Даниель! Пожалуйста, выходи, Даниель!

Девушка повторяла его имя снова и снова. Но когда пламя поднялось на крышу, поглощая усадьбу Фиаров, и жуткие крики взлетели к небу, словно симфония боли и ужаса. Нора поняла, что уже больше никогда не увидит Даниеля.

Эпилог

Нора снова обмакнула перо, но чернильница оказалась пустой. Девушка зевнула и оглядела стопку исписанных за ночь листов.

«С нашей свадьбой закончилась вражда между Фиарами и Гуди, — подумала она опустошенно. — Но совсем не так, как мы предполагали».

Никто не выбрался из огня. Ни Даниель, ни кто-либо еще.

Дом пылал несколько дней до тех пор, пока огонь постепенно не затих, оставив после себя лишь груды черных обуглившихся развалин. Их покинуло даже древнее зло, которому предстояло теперь вечно кружить над деревней.

«Вот почему я записала всю эту историю, — подумала Нора, разминая затекшие пальцы. — Вот почему я потратила всю ночь на то, чтобы изложить все, что мне известно о Гуди и Фиарах, Может быть, кто-нибудь прочтет это и сможет остановить зло прежде, чем оно снова наберет силу.