Саймон остановился у входа. Из открытых двустворчатых дверей доносились смех, звон бокалов и нежная музыка струнного квартета.

Подобные звуки можно было услышать во всем городе. Праздновался карнавал Марди-грас, и по Новому Орлеану проводились костюмированные балы и шумные уличные гуляния.

Нынешний роскошный бал Генри Пирс устроил для своей дочери Анжелики, и собиралась сюда лишь набранная публика. Поэтому-то Саймон и задумал пробраться в усадьбу.

Но теперь, глядя на строй лакеев, преградивших путь к дверям, парень начал терять уверенность.

«Получится ли прорваться сквозь них? — подумал он, нервно дергая манжеты фрака. — Не слишком ли далеко я захожу? Нет, мое присутствие не может дурно повлиять на красивую и богатую барышню».

И, отогнав прочь все сомнения, Саймон направился по широким ступеням к узкому дверному проходу, снимая плащ.

— Прошу прощения, сэр, — светловолосый лакей, одетый в ливрею, старомодные бриджи и красный атласный жилет, двинулся ему навстречу, протягивая руку. — Покажите, пожалуйста, ваше приглашение.

— Мое приглашение? — улыбнулся в ответ Саймон. Его глаза сверкали при ярких газовых рожках. — Ну да, конечно, — начал он тянуть время.

Роясь в карманах, Саймон наклонил голову так низко, что с нее упала шляпа, приземлившись совсем близко от входа.

Как бы пытаясь поднять шляпу, парень наподдал ее так, что она влетела в двери.

— Разрешите мне принести, сэр, — произнес лакей, быстро направляясь к головному убору.

Но Саймон оказался ловчее. Взяв шляпу за поля, он тут же кинулся с раскрытыми объятиями к хорошо одетому джентльмену, уже вошедшему в дом.

— Джордж, старина! Как здорово снова тебя видеть! — провозгласил парень громким голосом, обнимая мужчину за плечи и вместе с ним устремляясь внутрь.

— Разве мы знакомы? — удивился тот.

— Ах, извините. Я обознался, — отступил юноша с легким поклоном.

Лакей заглянул в дверь, пытаясь отыскать обманщика, но парень уже растворился в толпе.

Саймон тяжело дышал, переживая то, с каким трудом ему дался прорыв в дом. Однако он сумел сдержанно улыбнуться, когда слуга принимал у него плащ, и проследовал в залу.

Множество свечей в хрустальных подсвечниках наполняли людное помещение ярким светом. Пол был выложен узорами из светлого и темного дерева, а стены обиты парчой.

Саймон стал разглядывать молодых дам, весьма прелестных молодых дам с завитыми локонами, обрамлявшими личики. Длинные кринолины тянулись за ними по полу. Радостные голоса звенели, словно бокалы с шампанским.

Мужчины казались ужасно важными в своих темных фраках и узких брюках. Саймон внутренне посмеивался над их белыми галстуками-бабочками и белыми же кружевными рубашками. Посмеивался и в то же время завидовал им.

«Чтобы стать джентльменом, одной лишь кружевной рубашки недостаточно, — думал он. — Я куда больший джентльмен, чем все эти разряженные щеголи. И когда-нибудь у меня будет целый шкаф, набитый рубашками, которыми так гордятся эти денди».

Расположившийся в дальнем углу струнный квартет играл Гайдна. Саймон собрался было отправиться в центр залы, но тут его отвлек лакей с серебряным подносом.

— Хотите шампанского, сэр? Его только сегодня утром привезли из Франции.

— Нет, спасибо, — парень отстранил слугу, разглядывая двух стоящих у стены молодых дам в шелковых платьях. «У меня есть более важные дела», — подумал он.

Приклеив на лицо наиболее обаятельную из своих улыбок, он откинул волосы назад, поправил манжеты на фраке и направился к этим дамам.