— Мрачноватый у вас сценарий, — согласился Севан. — Комедия?

— Вы прямо прорицатель, Арчи! (в фиктивных документах Севан фигурировал как Архип Бенедиктов) Не сомневаюсь, что критика обгадит фильм и каждый будет категорией R в глаза тыкать — мол в душу зрителя плюете, грязными руками жар загребаете да ещё подхихикиваете. Но ведь в финале побеждают силы добра! Мир спасает любовь. Тьфу! А выкрутасы Эллин — смешны. Вы ж сами понимаете, мы снимаем не мыло в павильоне, а серьезные вещи. Здесь масштаб фактурной лепки, размах трюков. Без травм и нервов в таких случаях не обходиться. Вся съемочная группа на износ работает. Так ведь деньги даже у нас с неба не сыплются. — Он сплюнул останки очередной зубочистки.

Севан промолчал, пуская дым. Филя с тоской посмотрел на размазанный над морем малиновый закат и согласно кивнул. Только чайки. Ничего похожего на порхающие баксы в обзоре великолепной панорамы не наблюдалось.

28

День завершался вечеринкой в честь дня рождения героини. Российские «кинематографисты» оказались в числе приглашенных на виллу Эллин. Голливудские холмы, рокот океана, пальмы и магнолии, газоны и чувственные стенания Меркури из прячущихся в кустах динамиков. Гости с бокалами, с фуршетными тарелочками повсеместно — на свету и в темноте, в светском общении и интимных обжимах. Смех в кустах, чья-то голая спина, мелькнувшая на траве, шепот звезд. Знойная, страстная, опасным благополучием пахнущая ночь…

Эллин Бурже — совсем обычная куколка из тех, что подают кофе в забегаловках побережья (так и начиналась её «звездная» биография), окружила вниманием русских гостей. Оказавшись с Филей на безлюдной террасе, проявила интерес к Тарковскому.

Филя, одетый не хуже коренных жителей Холмов, поддержал беседу на высоком профессиональном уровне. Он говорил о емкости кадра у Тарковского и щемящем дыхании подсознательного, а сам думал: «Е-моё! И живут же люди в такой красотище! Девчонка совсем, а домик свой и агент въедливый, чтобы условия контрактов обговаривать. Вагончик с ванной в десяти метров от площадки. Пол миллиона баксов за сцену в морге. Да причем тут Апокалипсис?

Парк подсвечен, бурлит голубая вода в изогнутом лирой бассейне, пахнет дивно — роскошью и негой, кущами цветов и духами Эллин. Она стоит совсем близко, трепетная как олененок, почти обнаженная. Ночь нежна, нежна покрытая золотистым загаром кожа. Кусок легкой белой ткани, едва скрепленной на загорелых плечах, а под ней — ничего! Блестящие черные волосы так невинно покрывают шелковистым шлемом милую головку, а губы, черт их знает, натурально или искусственно припухшие, мило лепечут о Тарковском, улыбаются призывно и невинно. У девчонки привлекательная особенность загадочная улыбка и при ней — округленные, полные удивления глаза. Все вместе создает ощущение беззащитности и витающей над хрупкой жизнью малышки опасности. Здесь умеют подбирать типажи. По сюжету подруга девочки погибает в страшных мучениях, вроде Лоран Дженкинс, а найденное в её истерзанном теле послание инопланетян является объявлением боя беспечному человечеству. Конни — героине Эллин никто не верит, а между тем в глухих дебрях Амазонки появляется вражеский десант, уничтожая все живое. Конни насилует членистоногое чудовище. Филя дернулся, вспомнив об этих сценах представленного ему для ознакомления сценария. «И что им Гекуба? Зачем в таком аромате — кусок дерьма? Объелись, объелись бедолаги клубники со сливками! Ой, не просто все на этих Холмах…»

— Я увела вас от гостей, потому что хотела знать мнение русского профессионала о нашем фильме. Это моя первая работа в большом кино.