Даша послушала, как взбесившимся метрономом стучит сердце парня. Собственное сердце скакало еще быстрее.

— Я с ума сходить и не думала. «Девочка дозрела», — поется в одной песне. Я просто очень путаная девочка. Но, кажется, я тебя, наглеца, тоже люблю.

— У тебя это просто в первый раз, — прошептал Костяк. — Всегда запоминается.

— И вовсе не в первый, — попыталась рассердиться Даша. — Уж кто-кто, а ты мог бы и помнить все детали моей интимной жизни.

— Ты меня за тот раз извини. Если бы я знал…

— А ты меня за Навьи камни извини. Слушай, Костя, мы так и будем, как идиоты, извиняться?

— Да, сейчас не время. Мы еще поговорим?

— Вообще-то я надеюсь не только на разговоры, — хихикнула Даша. — Мне, знаешь ли, понравилось.

— Я тебе такую кровать обязательно достану, — пообещал парень. — Я тебе что угодно достану. Ты очень красивая, Дашечка. Я даже не представлял, что ты так за три дня измениться можешь. Я тебя едва узнал.

— Правда? — девушка попыталась пригладить то, что еще недавно выглядело новой прической. — А если я опять кабанов начну разводить? Без стрижки, платьев, с грязными руками?

— Я в тебя на пароме влюбился. Так что можно и без платьев. Я тебя всегда любить буду.

— Да? А знаешь, лохматый, ты попался. Я тебе верю. Теперь прилипну навсегда. Без платьев я обойдусь, но хорошую постель мы себе должны обеспечить. И спокойную жизнь.

— Согласен, — вор поцеловал подругу в распухшие губы. — Только сейчас нам бы встать было неплохо. Как ты думаешь, поковыряться с замком смысл имеет? Иначе мы здесь и месяц просидеть можем.

— Что-то делать нужно, — согласилась Даша, но тут лохматый зажал ей рот.

За дверью, на галерее, застучали торопливые шаги. Костяк на четвереньках бросился за штанами. Со спины он выглядел забавно, но смеяться у Даши желания не возникло.

— Не сюда они идут, — зашипела девушка.

Лохматый, уже с одеждой, нырнул под покрывало.

— Попались мы, Дашечка.

Стукнула дверь в соседних покоях. Раздались приглушенные голоса.

— Дай мне нож, — потребовала шепотом Даша. Костяк сунул ей узкое «перо», а сам с дагой в одной руке попытался натянуть штаны. В то же самое мгновение в двери, соединяющей комнаты, звякнул ключ. Костяк мигом нырнул под покрывало. Даша поспешно кинула подушку на это возвышение.

— Дашка! Нашла время спать, — в комнату влетела Мари. Фонарь в ее руке раскачивался, бросая длинные тени на стены комнаты. — Живо поднимайся…

Мари посмотрела на бледную мордашку сестры, потом на поношенный башмак, предательски торчащий рядом с брошенным на пол платьем, и хихикнула:

— Дашка, ну ты даешь! Вот вечная скромница. Это твой багдадский вор? Покажи криминала.

— Ты о чем, Маша? — неуверенно спросила младшая сестра. — Я только заснула, а тут ты врываешься. Я, между прочим, голодная.

— Сегодня все голодные. Перестань, времени мало. Я на него посмотреть хочу.

Подушка зашевелилась, и высунулся Костяк:

— Прошу прощения, леди. Аша не виновата. Я сам залез.

Светловолосая красавица кивнула:

— Догадываюсь, что она тебя не арканом затащила.

Подняв повыше фонарь, Мари принялась с интересом разглядывать вора:

— Ничего. Молоденький, правда, и прическа панковская. Причесать, подкормить — обаятельный парнишка будет.