Следующий вопрос, готовый сорваться с языка, Кранц проглотил и вместо этого заметил, добавляя в кофе сахар и молоко:

— Я спросил просто так. Надеюсь, это не раздражает вас. Я сам терпеть не могу назойливости. С духовкой никаких проблем нет?

Иоэль пожал плечами.

У порога комнаты промелькнула тень. И пропала.

— Ваша жена? — полюбопытствовал Кранц, но тут же вспомнил давешнюю беседу, стал усиленно извиняться и осторожно предположил, что, по всей вероятности, это была дочь. Симпатичная, но застенчивая, не так ли? И снова счел нужным напомнить про своих сыновей. Оба участвовали в военных операциях в Ливане. Между ними всего-то полтора года разницы. Такие вот дела. Может, устроим как-нибудь встречу с вашей дочерью? И посмотрим: вдруг из этого что-то выйдет?..

Внезапно он почувствовал, что человек, сидящий напротив, вглядывается в него с холодным любопытством, едва ли не забавляясь, и тут же, переменив тему, стал рассказывать Иоэлю, что в юности два года проработал телевизионным техником (имеет соответствующий диплом), так что «если возникнут какие-либо проблемы с телевизором, звоните немедленно, хоть в три часа ночи, я прибуду и все исправлю, бесплатно, нет проблем… А нет ли у вас желания присоединиться ко мне и на пару часов выйти в море на моей яхте? Она стоит у рыбацкого пирса в порту Яффо. Только скажите. У вас есть мой телефон? Звякните мне, когда захотите. С богом, я пошел…

— Спасибо, — выдал Иоэль. — Если подождете, я буду готов меньше чем за пять минут.

Прошло несколько секунд, прежде чем маклер сообразил: Иоэль принял его предложение. Воодушевленный этим, он тут же затараторил о прелестях плавания в такой великолепный день:

— Если хотите, мы можем выйти в открытое море и даже приблизиться к развалюхе Эйби Натана, ну, вы понимаете, я говорю о той плавучей радиостанции, что ведет свои передачи на Израиль, но за пределами наших территориальных вод…

Иоэль чем-то привлекал его; отчаянно хотелось сблизиться с ним, подружиться, служить ему всеми силами, доказать, сколько пользы он, Кранц, может принести, продемонстрировать преданность и даже просто прикоснуться. Однако, сдержавшись и остановив свою руку, которая так и норовила дружески похлопать Иоэля по спине, он произнес:

— Не торопитесь. Спешить незачем. Море не убежит.

И, переполненный энергией и счастьем, ринулся, опередив Иоэля, на кухню, чтобы вернуть туда поднос с кофейными чашками. Не останови его Иоэль, он бы еще и вымыл посуду.

С тех пор Иоэль начал по субботам ездить на море с Ариком Кранцем. Грести он умел с детства, а сейчас научился ставить парус и ходить под ним. Но лишь в редких случаях нарушал он свое молчание. Однако это не вызывало у маклера ни разочарования, ни обиды. Напротив, он испытывал по отношению к Иоэлю то чувство всепоглощающей влюбленности и поклонения, которое, случается, охватывает подростка, готового с полной самоотдачей служить оруженосцем взрослому парню. Незаметно для себя он перенял привычки Иоэля. Например, проводить пальцем между шеей и воротничком рубашки. Или, вдохнув полной грудью морской воздух, задержать его в легких, а затем медленно выдыхать через полусомкнутые губы. Когда они выходили в море, Арик Кранц готов был рассказывать Иоэлю обо всем. Даже о маленьких изменах жене. Даже о хитростях, с помощью которых можно уклониться от уплаты подоходного налога или от ежегодных армейских сборов резервистов. Почувствовав, что утомляет Иоэля, он замолкал на время и давал возможность послушать классическую музыку: отправляясь по субботам на море с новым другом, он захватывал с собой превосходный портативный магнитофон. Но спустя четверть часа, с трудом выдерживая как свое молчание, так и Моцарта, он принимался советовать Иоэлю, как тому следует распорядиться деньгами в нынешние сложные времена, или объяснять, какую секретную систему использует военно-морской флот, чтобы полностью перекрыть все подступы к берегам страны и не допустить высадки террористов.