— Может, это список тех клиентов, которым Сквозняк намеревался сплавлять дурь? — предположил Перец. — Вы же знаете, что по оценкам ФБР больше десяти процентов наркотиков в этой стране пересылается по почте.

— А даты?

— Может, какой-нибудь шифр? Почерк совпадает?

Ривера отправил Переца к трейлеру, чтобы тот нашел образец почерка Сквозняка. Тот вернулся со списком запчастей к «форду».

— Не совпадает, — сказал Ривера.

— Может, список составлял его связник?

Ривера выдохнул облако дыма прямо в лицо помощнику.

— Раскинь мозгами, болван. Его связником был я.

— Так, наверное, кто-нибудь вас подставил, и Сквозняк дал деру.

— А почему он тогда дурь не прихватил?

— Не знаю, сержант. Я же просто помощник шерифа. А это работа для детектива. — Перец уже не пытался скрыть ухмылку. — Я бы на вашем месте сходил к Пауку.

Согласие было достигнуто. Все, кто видел чемоданчик или слышал о нем, предлагали Ривере отнести его Пауку. Сержант откинулся на спинку кресла и докурил сигарету, наслаждаясь последними минутами мира и покоя перед неизбежной встречей с Пауком. После нескольких глубоких затяжек он загасил окурок, сгреб в чемоданчик клочки бумаги, закрыл его и направился вниз по лестнице — в чрево полицейского управления, в логово Паука.

За свою жизнь Ривера был знаком с полудюжиной людей по кличке Паук. Большинство из них были долговязыми, с угловатыми чертами лица, жилистые и проворные — на ум сразу приходили пауки-косиножки. Главный технический сержант Ирвинг Гвоздворт являлся исключением из правил.

Ростом он был пять футов девять дюймов, а весил больше трехсот фунтов. Он сидел за своими консолями в компьютерном зале Полицейского управления Сан-Хуниперо, и паутина его охватывала не только округ, но и столицы всех штатов, тянулась в основные компьютерные базы данных ФБР и Министерства юстиции в Вашингтоне. И в центре паутины «черной вдовой» сидел Гвоздоворт.

Едва Ривера приоткрыл стальную дверь в компьютерный зал, в лицо хлестнуло сухим холодным воздухом. Гвоздворт утверждал, что в такой атмосфере компьютеры работают лучше, поэтому начальство оборудовало его владения климатической установкой и системой фильтрации воздуха.

Ривера вошел и, поежившись, закрыл за собой дверь. Компьютерный зал был погружен в темноту, если не считать мягкого зеленоватого свечения десятков мониторов. Паук сидел в центре стола-подковы, окруженный клавиатурами и экранами, его гигантские ягодицы свисали с краев секретарского стульчика. Металлический столик рядом был завален упаковками дешевых сладостей в различных стадиях разрушения — преимущественно пирожных «снежок» с верхушками из зефира, покрытые розовой кокосовой крошкой. На глазах у Риверы Гвоздворт содрал с одного пирожного зефирную шляпку и сунул ее в рот, а толстую шоколадную ножку швырнул в корзину, забитую мятыми принтерными распечатками.

Из-за сидячей работы Паука начальство освободило его от сдачи даже минимальных зачетов по физподоготовке, обязательных для всех оперативников. Кроме того, ввели должность главного технического сержанта — чтобы Паук мог спокойно подпитывать свое эго и был счастлив, тюкая по клавишам. Паук ни разу в жизни не выезжал на патрулирование, не арестовал ни одного подозреваемого, не приближался к стрельбищу, однако просидев в управлении всего четыре года, дослужился до звания, которого Ривера добился за пятнадцать лет оперативной работы на улицах. Просто преступно.

Паук поднял голову. Глазки его так сильно заплыли жиром, что Ривера мог разглядеть лишь блеск зеленоватых бусин.

— От тебя несет дымом, — произнес Паук.