Напомним, что СНБ первых сорока пяти лет существования концентрировался на центрах Советского Союза. После «холодной войны» данный орган, чьи полномочия не подтверждает и не оценивает даже конгресс, обрел буквально невообразимую силу. И при этом мало кто специально обращает внимание на этот находящийся как бы в тени орган, работающий ежедневно и принимающий решения, касающиеся всего мира. Те, кто входил в СНБ, являли собой самую влиятельную элиту современного мира. Теперь члены СНБ практически игнорировали внешнюю реакцию, они проявляли безразличие в отношении мира за пределами американских границ. Поразительна эта «безнаказанность» работы органа, членов которого не нужно было проводить через процедуру парламентских слушаний.

Как главный распорядитель тогдашнего американского Совета национальной безопасности, Кондолиза Райс была ближе к президенту, чем любой из ее предшественников на посту советника президента по национальной безопасности. По ее собственному признанию, она проводила до шести-семи часов в день рядом с президентом страны. Более того, она как бы стала «неофициальным» членом семьи президента, проводя с этой семьей воскресные обеды, проводя в этой семье отпуск.

Вот ее собственная оценка своего босса: «Этот президент обладает стратегическим мышлением в большей мере, чем какой-либо другой президент, которого я видела. Время от времени что-нибудь в разведывательных оценках провоцирует его мыслительный процесс и подвигает на уточнение стратегического курса. Я видела много подобного в летней резиденции, в Кемп-Дэвиде и в его ранчо в Техасе. Мы сидим и работаем над очередной проблемой, а он вдруг и говорит: „Вы знаете, я сейчас подумал... ситуация в Китае...“ Это нечто люди не понимают, говоря о президенте. Потому что, если вы не сидите рядом с ним в Овальном кабинете, вам этого не увидеть».

(Во многом перекликается мнение еще одного наблюдателя, видевшего Белый дом обоих Бушей, – Колина Пауэлла: «Буш 43 похож на Буша 41 своей готовностью действовать, но для 41-го это был процесс, которому предшествовали предварительные размышления, в то время как 43-й руководствовался больше внутренней инерционной навигационной системой, а не интеллектом. Он знает во многом то, что он хочет делать и что он хочет услышать по поводу того, как достичь задуманного».)

Представления Райс об оптимальной работе СНБ были выработаны еще в годы ее работы в СНБ Буша-старшего, где ее учителем был тогдашний советник – Брент Скаукрофт (самый влиятельный президентский советник в США после Генри Киссинджера и Збигнева Бжезинского). Скаукрофт входил в элиту, внутри которой апологеты и антагонисты текущего курса вели негромкую, но важную борьбу. И примечательно то, что именно секретарь СНБ его отца, Дж. Буша-ст., – Брент Скаукрофт стал весьма ожесточенным антагонистом курса СНБ президента Буша-младшего.

Сам Скаукрофт определил свою борьбу как выступление «традиционалистов» (которых он возглавляет) против пришедших с Бушем-сыном «трансформистов», прагматиков, выступивших против неоконов. Как борьбу интернационалистов против приверженцев односторонних действий, людей, победивших в «холодной войне», недовольных стратегией борцов «с террором» в Аравийских пустынях, в песках Месопотамии.

«Неоконы» же стремились расколоть прежнее единство американской элиты, стремясь оттеснить триумфаторов 1991 года от рычагов фантастической власти Вашингтона. Признаки этой борьбы налицо. Общеуважаемого Брента Скаукрофта при Буше-младшем не назначили даже на во многом декоративный пост главы президентского Совета по внешней разведке. В Кроуфорде требовали абсолютной лояльности.

Скаукрофт замечает, что проблема в «абсолютной вере, в мотиве столь благородном, что отныне все содеянное в отместку – О.