– Конечно. Пожалуйста, чувствуйте себя свободно. – Он взял вазу со сладостями и предложил их Алазариану. – Я вспомнил про это. Это ваши любимые, правда?

– Да, – ответил Алазариан. Он потянулся за одной конфетой и положил ее в рот. Она растаяла на языке, словно масло. – Спасибо, – сказал он. – Спасибо, что помнили.

– Вы тревожитесь, – заметил Бьяджио, возвращая вазу на столик рядом с собой. – Не надо. Я хочу просто поговорить с вами. Мне надо… – император словно подыскивал слова, -… попросить вас об одолжении.

– Все, что вам угодно, – ответил Алазариан и только потом сообразил, что сказал.

Однако было уже поздно. Бьяджио широко улыбнулся.

– Я запомнил вас, как очень хорошего мальчика. Вы не доставляли матери никаких неприятностей. И вашему дяде Блэквуду тоже. Вас редко было видно, когда я бывал у вас дома, и вы никогда не мешали. Я это оценил.

– Спасибо, государь.

– Очень жаль вашу мать, – продолжал Бьяджио. – Она была чудесная женщина. Делала честь дому Гэйлов. Должно быть, вам очень ее не хватает.

– Да, – подтвердил Алазариан, не пытаясь спрятать грусть. – Она очень много для меня значила. Бьяджио кивнул.

– Мать защищает сына, – сказал он. – И леди Калила вас, защищала, я знаю. Алазариан нахмурился.

– Государь, пожалуйста, объясните мне: почему я здесь? Какое одолжение вам от меня нужно?

– Донхедрис сказал, что нашел вас вчера вечером в библиотеке. Правда, она поразительна?

– Да, государь.

– Вы смотрели книгу о Люсел-Лоре. – Улыбка Бьяджио немного изменилась. – Почему?

– Просто интересно было, – солгал Алазариан. – Меня это завораживает. Я вырос рядом с Люсел-Лором, и, тем не менее, я почти ничего про него не знаю. Он для меня тайна.

– Вот как? – задумчиво проговорил Бьяджио. Казалось, он мысленно что-то просчитывает и отмечает. – Сам я никогда в Люсел-Лоре не был, но в какой-то мере я могу считаться специалистом, потому что тесно сотрудничал с вашим дядей Блэквудом. Если у вас есть вопросы, мы могли бы их обсудить. – Он развел унизанные кольцами руки. – Можете задавать мне любые вопросы.

– Хорошо, – сказал Атазариан. – Зачем я здесь? Бьяджио рассмеялся.

– Гм… вы превратились в смелого молодого человека! Прямолинейны, как вся ваша семья. Но я ведь отвечаю на ваш вопрос, юный Алазариан. Просто я делаю это медленно. Имейте терпение. Мы здесь кое-что распутываем.

У Алазариана забилось сердце. Ему хотелось бы очутиться где угодно – только не в этой комнате с читающим его мысли человеком. Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.

– Я не сержусь на вас, Алазариан, – сказал Бьяджио. – Как я уже говорил, мне надо попросить вас сделать для меня одно дело. Как мне кажется, подходящее для вас.

Такое, которое вы сделаете с удовольствием, если я знаю вас так хорошо, как мне хочется думать.

– Знаете меня? – невольно вырвалось у Алазариана. – Вы же меня почти никогда не видели. Как…

Но тут он вспомнил, с кем говорит: ведь Бьяджио когда-то возглавлял Рошаннов! Ему нет смысла лгать Бьяджио, потому что Бьяджио может уже знать правду.

– Государь, я в полном замешательстве, – признался Алазариан. – Я не понимаю, зачем вы меня сюда вызвали, и совершенно не догадываюсь, о чем вы можете меня попросить. Если вы хотели, чтобы я рассказал об отце, то боюсь, что не смогу вам помочь.