|
— Полковник, — позвал Чекряев. — Полковник. — Пусть он повернет голову, — разрешил Треми. Автоматный ствол чуть отодвинулся, и капитан получил возможность оглядеть всю сцену. Здоровяк Дорохов находился в точно таком же положении, что и он: распластан на земле, над ним человек в черном. Мустафы и второго басмача не было видно, видимо, спецназовцы затолкали пленных в вертолет. — Захар, вы только что совершили преступление, — процедил Чекряев. — Майор, вы обязаны оказывать мне полное содействие. — Вы хотите, чтобы я поднял заставу? — осведомился Петрович. — А если хочу? — Боюсь, я даже не смогу поднять руку без их разрешения, — улыбнулся майор. — Разве не видите? Спецназовцы не тронули пограничников, но рядом с начальником заставы стоял человек Треми. Стоял молча, не шевелясь и не проявляя никакой агрессии. Но Чекряев уже знал, как мало нужно времени людям полковника, чтобы начать убивать. — Я с ними воевать не собираюсь. Мне достаточно басмачей. — Мы уходим. — Захар слегка склонил голову. — Господа, мне жаль, что наша встреча закончилась подобным образом. Чекряев дернулся, почувствовав укол в шею, и тут же затих. Только успел подумать, что прикоснувшиеся к нему пальцы были необычайно холодны. Контролировавший капитана спецназовец деловито проверил пульс, задрал веко и кивнул: — Спит. Бойцы Треми черными тенями исчезали в вертушке. Полковник задумчиво прищурился на сереющее небо. — Майор, а ведь ты зря не подчинился нюхачам. Теперь проблемы будут. — Пошел ты… — беззлобно ругнулся пограничник. — Лучше неприятности по их линии, чем твой нож в сердце. Захар усмехнулся. — Я бы не стал тебя убивать, майор. Мы сюда басмачей бить приходим, а не своих. — А что ты со мной сделал бы? — заинтересовался пограничник. — Накостылял бы. А вот нюхачей бы шлепнул. Ты им жизнь спас, майор. — Я сюда басмачей бить поставлен, а не своих, — словно эхо откликнулся Петрович. — Удачи, Захар! — До встречи! Черная вертушка плавно поднялась с земли и устремилась вдоль Бороды Дьявола. Вадим Панов ПРАВИЛА КРОВИ Когда Тереза увидела его впервые, он уже был героем. Нет, не так. Он уже был Героем. И не только для молоденькой девчонки, едва вступившей в пору юности. Нет. Он был Героем для всего Ордена. Любимцем гордой Чуди, кумиром мальчишек и предводителем воинов. Он был Героем для седых ветеранов и честолюбивых лейтенантов, для великих магов и неустрашимых рыцарей. Менестрели слагали баллады о его подвигах, а во время любого застолья обязательно поднимался тост за его здоровье. Он был образцом для подражания, но никто не мог упрекнуть его в кичливости или чванстве. Он заслужил уважение и дорожил им. И за это его любили еще больше. Когда Тереза увидела его впервые, он поднимал кубок за здоровье ее отца, и молодежь, допущенная за праздничный стол, затаив дыхание, ловила каждое слово кумира. Его густой, уверенный голос заставил трепетать сердце Терезы… а впрочем, все женские сердца трепетали при виде Героя. Но его победы ограничивались только полями сражений: Герой с любезной улыбкой смотрел на обожательниц, но оставался верным красавице жене. Которой остро завидовала Тереза. Завидовала без злости, даже тогда, когда тоска рвала на части юную девичью душу. А потом был первый выход в свет, первый бал в Замке и первый, и самый главный, танец в жизни любой девушки Чуди — Хоровод Полевых Цветов. Юные красавицы, облаченные в розо Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
