— Давай не будем все усложнять. — говорю. — Я не собираюсь изолировать Ксюшку. Ты можешь приходить когда хочешь, общаться с ней сколько хочешь, но жить она будет со мной.

— Ром, я понимаю, — начинает Катя, — что ты заботился о ней столько лет, что тебе было нелегко… Но и я с ней живу уже два года! Она ко мне привязалась. У нас все хорошо. И потом, как ты ей собираешься все это объяснить?

— Что объяснить? — передергиваю. — Что папаша ее мудак, что она ему не нужна? Она и сама знает. Она умная девочка.

— И все-таки, Ром, — настаивает Катя, — давай у Ксюши спросим. Пусть она сама решает.

— Ну давай, — отвечаю, и мы едем за сестренкой в школу.

Неужели Катя всерьез полагает, что Ксюшка захочет остаться с ней?! Твою мать, Рома, а с чего ты взял, что она захочет остаться с тобой? Ты слишком самоуверен, парень! Притормози. И, знаешь, готовься к худшему, как тебя научила жизнь, а то что-то ты расслабился. И вообще, как ты себе представляешь этот милый душевный разговор с семилетней девочкой? С очень умной семилетней девочкой, конечно, но сути это не меняет. Ты же на самом деле не думаешь о своей младшей сестре, правда? Ты же не о ней думаешь? Ты думаешь, как бы заткнуть за пояс майора и всю его семейку. Ты думаешь, как бы выиграть, наконец, эту битву. Ты думаешь, какой же ты будешь молодец. Нет! Я начинаю спорить с самим собой, а это очень, очень плохой знак. Но нет! Все это не имеет отношения к моим обидам, к моей ненависти и злости. Все это не про меня. Вернее, про меня, конечно — я люблю Ксюшку. Люблю больше всех на свете. И я в лепешку готов расшибиться ради нее. Я сделаю все, как она скажет. И если она скажет, что хочет остаться с Катей, мне придется это принять. Это, конечно, разобьет мне сердце, но, к чертовой матери, что там осталось от моего сердца!

Мы забираем Ксюшку и возвращаемся в квартиру Кати. Или в квартиру майора. Это теперь не важно. Просто не в машине же задавать маленькой девочке такие серьезные вопросы!

Ксюшка обедает. Она очень рада, что я пришел, но как будто понимает серьезность ситуации и молчит.

— Ну, давай же! — подгоняет меня Катя. — Спрашивай!

У меня внутри все сжимается от предстоящего разговора, но деваться некуда. Я так долго к этому шел, так много всего сделал. Машину майора вчера угнал. Так что отступать-то теперь точно некуда.

— Ксюш, — начинаю я очень аккуратно. Я как будто не с младшей сестрой говорю, а по канату под куполом цирка иду, — мне надо тебе очень серьезный вопрос задать. Только ты подумай хорошенько, прежде чем ответить.

Она кивает и смотрит на меня своими огромными глазищами. Катя стоит у стены, почти не дыша.

— С кем бы ты хотела жить, со мной или с Катей? — выпаливаю я и замираю.

Ксюшка смотрит на меня, как будто переваривая, потом поворачивается и поднимает глаза на старшую сестру. Черт, это похоже на русскую рулетку. Сейчас как раз та самая доля секунды между тем, как ты спустил курок и тем, что понял, заряжен был пистолет или нет. Та самая крошечная доля секунды, которая может тянуться часами.

— Я с тобой хочу! — говорит Ксюшка и крепко обнимает меня.

Нет патрона. На этот раз нет. Тебе опять повезло, Рома.