– Ну разумеется, я. Я всегда хорошо стреляла, но почему-то на этот раз промахнулась или ты не вовремя шевельнулся, я уже забыла. Потом было бревно – я столкнула его на тебя с сеновала и видела, как оно ударило, как ты упал... Но у меня снова вышла осечка. После этого я больше не пыталась, потому что почувствовала себя плохо. К тому же тогда умерла матушка, и я, просматривая ее бумаги, вдруг подумала, не найдется ли среди них письмо, содержащее признание в том, что Макс не сын папеньки? Потом я притворилась, что нашла его, и... Я даже удивилась, когда мне поверили. Папенька был так зол, так зол... А я была только рада, потому что теперь вы оба поняли, каково было мне, и что почувствовал мой бедный отец, когда потерял меня.

– Это ты написала письмо? – Макс помотал головой. – Не может быть, я не верю...

– Разумеется, написала. В детстве я делала за вас с Гарольдом уроки, когда вы хотели улизнуть на рыбалку или куда-нибудь еще. Я всегда очень хорошо умела копировать почерк, а матушкин почерк знала так же хорошо, как свой собственный. Неужели ты ничего не помнишь?

Макс молчал, да и что он мог сказать. Ему вдруг показалось, что земля вот-вот разверзнется у него под ногами и поглотит его.

– Ну вот, наконец-то ты мне поверил. Прочитав письмо, папенька лишил тебя наследства, но я знала, что это ненадолго. Папенька любит тебя, Макс. Он любит тебя больше, чем меня, и больше, чем Гарольда, и никогда не позволит тебе остаться вне семьи.

– Так вот зачем тебе понадобился Слиппер... Это ему ты приказала напасть на меня у «Клуба Афродиты», а сегодня заплатила за выстрел в Воксхолл-Гарденз.

– Ну конечно! – Сюзанна улыбнулась. – У меня не хватило духа совершить новую попытку, и тогда я наняла этого человека. Он называл меня своей герцогиней, – как видно, я ему очень понравилась. Воксхолл-Гарденз оказался неплохим вариантом; когда Гарольд сказал мне, что тебя туда пригласили, и он сам видел приглашение, я сразу вспомнила про Слиппера. – Сюзанна улыбнулась, словно радуясь собственной смекалке.

Видимо, Гарольд к этому моменту достаточно успокоился, хотя лицо его все еще было залито слезами, а в глазах светилось отчаяние.

– Пожалуйста, не слушай ее, Макс, она просто не в себе. Ты ведь знаешь, она неважно чувствовала себя в течение многих лет...

– Мой дорогой Гарольд, ты не должен так говорить. – Сюзанна укоризненно нахмурилась. – Иногда необходимо взять дело в свои руки и свершить собственное правосудие, иначе мертвые будут до конца жизни взывать к нам.

Такое хладнокровие ошеломило даже Гарольда, и он, всхлипнув, помотал головой. Вряд ли этот человек знал правду о жене, подумала Мариэтта; просто он был так очарован ею, что готов был поверить во что угодно, только не в ее виновность. Бедный Гарольд – он был такой же жертвой, как и Макс!

– Ну что ж, – Сюзанна встала и поправила платье. – Теперь я хотела бы удалиться. – Она слабо улыбнулась и направилась к двери. Никто не преградил ей дорогу, а когда она ушла, все еще некоторое время слушали, как затихают ее шаги.

– Как же ты не догадался, Гарольд? – Макс мрачно взглянул на кузена и недоверчиво покачал головой.

– И сам не знаю. Бывало, она была в плохом настроении, оставалась у себя в комнате, но ведь у нее всегда были свои причуды. Я изо всех сил старался ее не расстраивать, но Мне и в голову не приходило, что за всем этим кроется нечто большее, чем обыкновенная меланхолия. А ведь это...

– Сумасшествие.

В голосе Гарольда зазвучало беспокойство.

– Да, возможно. Макс, позволь мне отвезти ее домой, на Ямайку. Я куплю там дом, в котором она сможет спокойно жить, найду ей доктора... Пожалуйста, сделай это для меня.