Обернувшись, Макс увидел в глазах Гарольда то же страдание, которое, вероятно, было и в его взгляде. Да и как он мог обвинять Гарольда в том, чего не сумел разглядеть сам?

– Только не суд, – прошептал Гарольд. – Скандал убьет ее и погубит всех нас. Ты слышишь, Макс?

– Да, кузен. Поступай так, как считаешь нужным.

Гарольд протянул руку, и Макс, мгновение поколебавшись, пожал ее.

– Как думаешь, она и правда хотела меня убить? – внезапно спросил он.

Гарольд задумался.

– Если она пыталась сделать это так много раз и все время неудачно... Не знаю, правда ли она хотела, чтобы это произошло. Сюзанна очень хорошо стреляет, и ты это знаешь, но все же она промахнулась в тот день.

– Да, верно.

– Впрочем, какая теперь разница? – продолжил Гарольд окрепшим голосом. – Мы уедем, а герцог снова сделает тебя своим наследником. Ты будешь герцогом Баруоном и поселишься в Велланд-Хаусе. Такова твоя стезя, и тебе ее не избежать. – Повернувшись, Гарольд последовал за женой с мрачной улыбкой, а Макс опустился на стул у фортепиано, словно у него подкашивались ноги. Как он мог думать, что прекрасно знает Сюзанну? Наверное, если бы он уделил ей больше внимания, когда она только приехала в Англию... Но тогда этого не хотел герцог – он специально предупредил Макса и Гарольда, чтобы они не пробуждали в девочке печальных воспоминаний. Разве они могли ослушаться?

– Макс?

Голос был знакомым, но на мгновение Макс забыл, чьим именно.

– Макс, это я, Мариэтта.

Повернув голову, Макс угрюмо взглянул на нее:

– А, Мариэтта. – Он провел рукой по лицу. – Как я понимаю, ты собираешься мне сказать, что не сможешь теперь выйти за меня замуж.

Она ошеломленно отступила назад. Ее глаза, не мигая смотревшие на него, были синими, точно океан, и Максу захотелось затеряться в них, обретя знакомые любовь и покой, но он сдержался.

– Какая ирония, да? Теперь отец восстановит меня в правах наследства на герцогский титул Баруонов, и я стану одним из самых богатых людей Англии, но таким я тебе не нужен.

Теперь Мариэтта точно знала, что он не в себе. Еще бы, после того, что только что произошло! Должно быть, он думает, сможет ли опять кому-нибудь доверять и сможет ли кто-нибудь теперь доверять ему...

– Ты что-то путаешь, Макс. Я люблю тебя и стану твоей герцогиней, если ты сам захочешь этого. По правде сказать, я даже думаю, что из меня выйдет очень хорошая герцогиня, если только...

– Господи, что еще? – простонал он.

– Я как раз собиралась сказать тебе в Воксхолл-Гарденз, а тут этот Слиппер...

– Да говори же, наконец!

– Афродита и мой отец собираются оставить мне клуб; не сейчас, позднее, когда Афродита больше не сможет им управлять. Думаю, мне это очень понравится, но ведь ты можешь не одобрить то, что твоя жена является владелицей подобного заведения, и я пойму, если...

Макс нахмурился:

– Это еще что за ерунда? – Он встал и не спеша прошелся по комнате, а потом заговорил – громко, словно хотел разом избавиться от всех недоразумений: – Послушай, Мариэтта, я люблю тебя, и если стану герцогом, самое меньшее, что ты можешь сделать, – это облегчить мне жизнь, став герцогиней. Что же до клуба, то мне все равно, поступай как знаешь. Можешь их хоть с полдюжины открыть, если это так для тебя важно.

Неожиданно для себя Мариэтта расплакалась, а затем бросилась к Максу и повисла у него на шее, обнимая и целуя его.