Наконец-то ему предоставляется идеальная возможность снова с ней поговорить. Макс хотел увидеть ее, хотел спасти от самой себя, и именно поэтому теперь стоял, зажатый среди сонма ангелов и купидонов. Сначала он решил, что комната пуста, и, взглянув на постель, занялся осмотром портьер, софы с бархатными подушками и мрачной картины на дальней стене. К нимфе сейчас будет приставать и соблазнять ее один из сентиментальных придворных. Макс попытался понять, какой именно, и вдруг ему это стало совсем не интересно...

Перед картиной стояла женщина, одетая во что-то бледное и прозрачное, ниспадавшее складками и одновременно подчеркивавшее изгибы ее тела так, будто она была обнажена. Мариэтта Гринтри.

Макс почувствовал, что у него кружится голова. Ему следовало вернуть самоконтроль, если он собирается использовать свой опыт для финальной попытки отговорить – ее от смехотворного плана.

– Мариэтта?

Она повернулась, словно испуганный ангел; шелк взметнулся вокруг нее, полы халата разлетелись... Макс понял, что видит бледные выпуклости через материю, тонкую, словно бумага, как раз в тот момент, когда она снова запахнула халат, придерживая полы, словно это могло как-то ее защитить.

Защитить от него?

Эта мысль заставила его вглядеться в нее повнимательнее, и он понял, что вид у нее такой, словно она готова пулей вылететь из комнаты. Неужели она боится, и если да, то чего – его или всего плана, который сама же придумала? Тогда ему самому придется ее соблазнять. Или не придется?

Проклятие!

Мариэтта, прищурившись, взглянула на него:

– Что-то ты хмуришься, Макс, да еще и повязку снял!

По правде сказать, Макс и в самом деле одевался для этой встречи с особой тщательностью. Черный костюм, шелковая рубашка, галстук, в жилетном кармане тикают часы. Может, он и лишен наследства, но Макс был рожден и воспитан для того, чтобы стать герцогом, а сегодня он был им во всем.

Пока Мариэтта любовалась им, ее лицо выглядело открытым и бесхитростным, словно они были лучшими друзьями. Жаль, что она так сильно ему доверяет.

Макс заставил себя улыбнуться, давая ей понять, что все в порядке.

– Итак, какова программа, Мариэтта? Акт первый – «Джентльмен прибывает». Ну а второй?

– Джентльмена усаживают поудобнее. Сюда, пожалуйста, лорд Роузби. – Мариэтта сделала реверанс и указала глазами в сторону камина.

Макс проследовал за ней к софе с множеством подушек, стараясь не смотреть, как колеблются ее бедра под шелковой одеждой, струящейся вокруг нее. Черт побери, кажется, на ней нет никакого белья! Он едва удержался от того, чтобы не проверить это.

– Желаете выпить, милорд? – вежливо поинтересовалась Мариэтта.

– Бренди, пожалуйста. – Макс подумал, что алкоголь может укрепить его решимость, а ее вынудит заняться чем-то иным, а не тем, чем она собиралась заняться.

Мариэтта прошла к столику, на котором стояло множество стеклянных графинов, и ее рука нерешительно коснулась одного графина, потом другого. В конце концов, она подняла пробку одного из графинов, наполнила стакан и осторожно отнесла его гостю.

Макс рассмеялся:

– У тебя сейчас такой вид, будто тебе собираются выдирать зуб.

Макс сделал глоток и, убедившись, что в стакане не бренди, а херес, чуть было его не выплюнул, но вовремя вспомнил, что он джентльмен. С отвращением проглотив напиток, он вернул стакан.

Мариэтта с изумлением взглянула на него.

– Это херес.

Она нахмурилась и понюхала остатки жидкости в стакане.

– А на вид точно бренди. Поскольку я не пью алкогольные напитки, произошла путаница.

Макс вздохнул.

– Может, вы хотите что-нибудь перекусить? – с готовностью поинтересовалась она.