– Не захотелось. – Буркнул тот.

– Дурак.

Между тем, отец Зака поднял голову и обвел всех членов семьи утомленным взором, его глаза покраснели после тяжелого бесконечного дня, похожего на кошмар.

– Предстоят похороны. Нужно оповестить клан. – Торжественно подвел он черту.

Семейство зашевелилось, переглядываясь и, наконец, выдыхая, словно новобранцы в шеренге по приказу «вольно».

– Все и так почувствовали, что освободилась сила семьи. Гостей можно ждать уже завтра, как еще телефоны не разрываются? – Недобро хмыкнул Грегори, отец Снежаны, задумчиво потирая опрятную бородку.

– Я выключила домашний. Это же такое личное… – Аида всхлипнула, едва сдерживая рыдания. Быстро вытащив из длинного рукава старомодный кружевной платок, она приложила его к заплаканным глазам.

– Ох, как мне все это надоело! – Неожиданно и резко заявила Снежана, вскакивая со своего места, что ее мать, пытавшаяся схватить дочь за футболку, только бесполезно махнула рукой. – Как мне все мерзко! – Девочка поджала губы, с гневом уставившись на отчима Филиппа. – Это же все притворство! Эмиль, мы все и так знали, что он умрет! В нем находилось слишком много силы, старик не мог удержать ее!

Остальное семейство замерло в изумлении от выпада девчонки, дрожавшей от ярости. Аида, опешив, сглотнула, забыв вытереть текущую по бледной щеке слезу, и попыталась прервать обличительную речь:

– Снежана, довольно!

Грегори схватил дочь за плечи и хорошенько встряхнул, прошипев сквозь зубы:

– Закрой свой рот, девочка!

Эмиль, облокотившись о стол, медленно поднялся.

– В тебе слишком много злости для ведьмы, еще не получившей имени! Не много ли ты думаешь о силе? – Процедил он, разражаясь выходкой племянницы. – Лука был не просто Хозяином семьи, а твоим дедом, так что имей уважение!

– И вы все его ненавидели за то, что он удерживал силу в своем дряхлом теле! – С вызовом произнесла девочка.

Наступившая тишина показалась невыносимой, в воздухе витал скандал, а в следующее мгновение трагическим аккордом прозвучала оглушительная пощечина. Голова Снежаны дернулась, длинные русые волосы взметнулись. Мать девочки, Лариса, неуверенно потянула мужа за свитер, приводя в чувство. Снежана заорала в последовавшем напряженном молчании, вырываясь из рук отца:

– Я ненавижу вас всех! Вы притворщики, и вы мне омерзительны! Я не хочу вступать в клан, если мне всю жизнь придется врать, как врете вы все!

Девочка бросилась к выходу, уже задыхаясь от слез. Оглушительно хлопнула дверь, что с книг слетела пыль. Неловкая пауза заставила присутствующих взрослых заерзать на своих местах.

Грегори, устыдившись своей несдержанности, кашлянул и нервно спрятал руки, трясущиеся от перебора утреннего коньяка, в карманы.

– Ничего, – прошептала Аида, как всегда старавшаяся выглядеть благородной в самых паршивых ситуациях, – она всего лишь ребенок. У нее сейчас сложный возраст.

– Она оскорбила нас всех. – Пробормотал Грегори в замешательстве. – Иногда мне кажется, что она не просто девочка, а… – он запнулся, подбирая слова, – злобный демон.

– Грегори, она наша дочь! – С осуждением осекла его Лариса, нахмурив домиком выщипанные брови.

Филипп не выдержал и хмыкнул:

– Знаете, а она не так уж ошибается. – И сопровождаемый укоризненным молчанием он быстро вышел из библиотеки, где задыхался от спертого воздуха, наполненного ложью.

В отличии от Снежи, ему, конечно, простят дерзкие слова.

Девочку он нашел в зимнем саду, где сладко пахло розами и гардениями, благодаря стараниям Аиды не увядавшими круглый год.