Филипп присел с другой стороны фикуса, спиной прислонившись к большой кадке. В цветочной тишине раздавались громкие всхлипы девочки.

– Я их ненавижу! – Прошептала она и шмыгнула носом. – Эмиль ведь ждал этого! Ждал с того самого момента, когда старика схватил удар! Через сорок дней твой отчим станет Хозяином. Он желает этого, как желает Зак или даже мой отец. Почему они должны врать?!

– Малышка, – хмыкнул Филипп, разглядывая потолок, откуда свисали тонкие стебли вьюнков, – ты во всем права, просто об этом не принято говорить вслух.

Она снова всхлипнула и затихла. Через долгие минуты девочка тихо спросила:

– А ты бы хотел стать Хозяином?

– Нет. – Честно признался он. – Да, и подобное невозможно – мы с Аидой пришлые в семье. Лука только приютил нас, и Аиде повезло, что Эмиль выбрал ее для роли хозяйки Гнезда. Она хорошо справляется, а мне приятно думать, что мы с ней свободны.

– Но ведь мы, рожденные Вестичами, не свободны. Мы предназначены семье. Посмотри на Зака, он с ума сходит! Он же такой хороший, – она неуверенно запнулась, – красивый. Он может быть благородным и добрым, а вместо этого думает только о том, что когда не станет отца, перейдет ли сила к нему. Это так мерзко…

– Зак не сходит с ума, и он совсем не добрый и не хороший. – Отозвался Филипп и растер лицо ладонями. – Среди нас нет благородных, сила не терпит доброты.

– Однажды Лука мне сказал, что сила никогда не выберет меня, и мне не стать настоящей ведьмой, потому что я, – неожиданно призналась девочка, ее шепот снова прервал обиженный всхлип, – бракованная.

– Он шутил.

– Нет, не шутил. Я ненавидела его.

– Малышка, а ты бы хотела стать Хозяйкой? – Филипп улыбался. Он прекрасно знал о болезненных воспоминаниях сводной сестры, когда дед, рассердившись на очередную шалость маленькой настырной девчонки, в сердцах буркнул о ее неполноценности.

– Нет. – Ее голос дрогнул от насквозь лживых слов. – Ведь ты не хочешь.

– Снежана, – Филипп резко схватил ее за руку и быстро наклонился, заглядывая в зареванные глаза, что от неожиданности девочка вздрогнула, – прекращай это. Ладно? Грегори уже пару раз высказывал мне недовольство. Я не хочу портить отношения с семьей. Она у нас одна.

Девочка, прикусив губу, мелко закивала.

– Вот и умница. – Филипп быстро встал и ласково потрепал ее, как не разумного ребенка, по макушке, взлохмачивая волосы.

Когда его шаги затихли в коридоре, Снежа сморщилась и снова разревелась, спрятав опухшее от слез лицо в ладонях, но уже совсем по другой причине.

* * *

Все будильники заорали разом – на тумбочке, в стареньком мобильном телефоне и на письменном столе у компьютера. Какофония звуков вонзилась в голову горящей стрелой, и я тут же открыла глаза. Комнату заливал солнечный свет, в желтом столбе лучей беспорядочно летали мошки-пылинки.

Раньше я бы сильно рассердилась, если бы меня попытались разбудить в субботу до обеда, только сейчас дела обстояли иначе. Каждую ночь я закрывала глаза, и каждое утро открывала их, словно только моргнула. Сон был необходим уставшему за день телу, а не голове.

Мне не повезло один раз в жизни, но крупно: родиться в семье практикующих психотерапевтов, и когда они не торчали в больнице, изучая пациентов, как лабораторных мышей, то читали лекции в институте.