Я хочу быть там, где он, но каждое мгновение кажется будто на стене весит гигантский таймер с обратным отсчётом, постоянно напоминающий что наше время скоро истекает.

И сегодня… сегодняшний день – самое важное напоминание.

Закрывая за собой дверь в комнату Кая, я ставлю тарелку и стаканчики на его матрас, на самом деле не зная, куда еще их поставить, но и не желая, чтобы кто нибудь трогал вещи Макса.

Я не могу сказать, почему я так себя веду. Сегодня просто фотосессия. У меня есть еще несколько дней до того, как я полностью вернусь к рабочему режиму, чтобы облачиться в броню, необходимую для выживания в ресторанной индустрии.

Мне просто кажется неправильным позволять даже секунде той части моей жизни касаться этой.

Когда я стою перед зеркалом, разделяя волосы пробором посередине и гладко зачесывая их назад, дверь открывается. И всего через несколько секунд Кай появляется в дверях ванной позади меня, глядя на меня через зеркало.

– Привет, Миллс.

Я укладываю волосы так, как всегда укладываю их на кухне, тщательно и аккуратно. – Привет.

Кай не сводит с меня глаз через отражение. Я наблюдаю, как его взгляд скользит по моим волосам, уложенным в стиле, которого он никогда не видел. Он смотрит, как я снимаю кольцо в носу и кладу его на стойку в ванной.

– Я выгляжу по другому, я знаю.

– Просто немного отличается от девушки, которая пила пиво ранним утром в лифте.

Моя грудь сжимается от беззвучного смеха, я благодарна, что он смог вытащить из меня хоть что то.

– Что случилось? – спрашивает Кай, потому что, конечно, он понял что со мной что то не так внутри, даже когда я смеюсь снаружи.

Я качаю головой, ничего не говоря ему. Этот человек только что пожертвовал своим домом, чтобы помочь мне. Он потратил так много времени и сил, поддерживая меня этим летом.

– Это дико, – говорит он. – Увидеть эту часть твоей жизни. Это впечатляет, но в то же время пугает.

Мой взгляд метнулся к нему, на губах появилась ухмылка. – Я тебя пугаю, Малакай?

– Ты всегда меня пугала. Тем, насколько ты свободна. Насколько ты храбрая и уверенная в себе. Так почему же ты выглядишь там такой неуверенной?

Моя улыбка исчезает.

Это хороший вопрос. Я была уверена в своей карьере на протяжении многих лет. Я упорно трудилася, чтобы быть лучшей, так почему же меня сбивают с толку несколько фотографий?

– Мне кажется неправильным делать это здесь, – честно говорю я ему.

На его лице появляется недоумение. – Почему?

Почему? Потому что с тех пор, как я уехала в восемнадцать лет, у меня никогда не было места, которое я могла бы назвать домом, и хотя это пребывание такое же временное, как и другие, я чувствую, что этот дом важно защитить.

Я поворачиваюсь к нему лицом, указывая на кровать. – Они собирались положить вещи Макса на пол. Мы с тобой постоянно моем его посуду, его одежду, а они собирались положить это на пол, чтобы не мешалось. Кто так делает?

Кай хихикает. – Люди, которые не хотят, чтобы на их обложке были изображены стаканчики для детей, это не соответствует роскошному образу жизни. Я точно не знаю, просто догадываюсь.

На этот раз я не смеюсь, потому что слишком погружена в свои мысли.

– Миллс, иди сюда, – выдыхает он, делая один шаг в ванную. Он наваливается на меня всем своим массивным телом, заключая в утешительные объятия, и одной рукой обхватывает мою щеку, приподнимая мой подбородок, чтобы его губы встретились с моими.

Это неожиданно, но необходимо, поскольку и мое тело, и нервы тают от его прикосновений.

Язык Кая скользит по складке моих губ, и я открываюсь для него, позволяя ему взять контроль в свои руки. Это успокаивает так, как умеет только он.

Мне больше всего нравится в нем то, насколько он стабилен, насколько постоянен.