— Это правда, но ведь соловьи поют только до Петрова дня.

И тонкое замечание Орлова оказалось пророческим — век фаворита оказался равным двум годам: он был отставлен от двора в октябре 1779 года.

Что же касается ума и образованности Корсакова, то лучше всего об этом свидетельствует такой случай: когда Екатерина подарила Корсакову особняк на Дворцовой набережной, купленный ею у Васильчикова, то новый хозяин решил завести у себя хорошую библиотеку, подражая просвещённым аристократам и императрице. Выбрав для библиотеки большой зал, Корсаков пригласил известного книготорговца и велел ему привезти книги.

   — Извольте же дать мне список тех книг, кои вы желаете, чтобы я привёз вам, — сказал книготорговец.

Фаворит ответил:

   — Об этом я не забочусь — это ваше дело. Скажу только, что внизу должны стоять большие книги, а чем выше, тем они должны быть меньше, точно так, как у государыни.

При таком уме Корсаков рискнул интриговать против Потёмкина, но «Циклоп» буквально в одночасье прихлопнул его, убив к тому же сразу двух зайцев.

Постоянным врагом и соперником Потёмкина был фельдмаршал Румянцев, чья сестра, графиня Брюс, являлась, как мы знаем, самой доверенной конфиденткой Екатерины. Неосторожный и влюбчивый Корсаков начал волочиться за графиней, о чём тотчас же донесли Потёмкину, и тому не стоило труда создать ситуацию, пагубную для обоих. Как только Екатерина узнала об этой связи, она тут же отправила неверную подругу в Москву, а Корсакова оставила в Петербурге из-за болезни, которая, кстати сказать, была мнимой.

Не прошло и месяца, как в Петербурге появились только что приехавшие из Парижа сорокашестилетний граф Строганов и его юная жена Екатерина Петровна, урождённая княжна Трубецкая. Корсаков тут же увлёкся молодой и красивой женщиной и вскоре уехал из Петербурга в Москву, понимая, что терпение императрицы не беспредельно.

Следом за ним, к удивлению многих, направилась в Москву и графиня Строганова, где у её обманутого мужа был роскошный дом, который великодушный супруг подарил ей. А кроме того, граф предоставил ей богатую подмосковную усадьбу Братцево и пожизненное денежное содержание. Когда же — через двадцать лет после всего случившегося — император Павел сослал Корсакова в Саратов, графиня Екатерина Петровна поехала за ним и туда.

По свидетельству князя Долгорукова, Екатерина Петровна была «женщина характера высокого и отменно любезная. Беседа её имела что-то особо заманчивое, одарена прелестями природы, умна, мила, приятна. Любила театр, искусство, поэзию, художество... Была очень живого характера».

Так что двадцатипятилетнему Ивану Николаевичу было на что менять пятидесятилетнюю императрицу, да и у супругов Строгановых разница в возрасте была столь же значительной.

И потому, надо полагать, ни Римский-Корсаков, ни Строганова не сожалели о содеянном, тем более что Екатерина оставила своему бывшему фавориту и дом на Дворцовой набережной, и множество драгоценностей, оцениваемых в 400 тысяч рублей. Гельбиг считал полученные Корсаковым суммы ещё большими, простирая их размер до 720 тысяч рублей.

Завершая этот сюжет, добавим, что невенчанная жена его умерла около 1815 года, оставив ему сына и двух дочерей. Сам же Иван Николаевич скончался 16 февраля 1831 года семидесяти семи лет.

А теперь снова возвратимся в осень 1779 года, когда Екатерина, уязвлённая двоекратной изменой «царя Эпирского» выставила его из Петербурга. Кажется, самолюбивая, восторженная и в сердечных отношениях привязчивая, Екатерина на сей раз переживала измену молодого красавца-артиста намного легче, чем это происходило раньше.

Не успел Римский-Корсаков уехать из Петербурга, как возле Екатерины уже появился новый претендент на звание фаворита — двадцатидвухлетний конногвардеец Александр Дмитриевич Ланской.