Что вообще он собирается сказать ей? «Я вижу, ты спешишь на свидание, остановись, именем короля?»

Ее сапоги оставили следы на снегу, и он углубился в лес. Но под деревьями было темно, и след терялся. «Это ошибка». У нее есть право на личную жизнь. Да и ему, черт возьми, ни капли не хочется увидеть ее в объятиях другого мужчины.

Он уловил тень движения между ветвей. Зоя стояла лицом к изгороди, опоясывающей западную часть сада. Дыхание облачками пара вырывалось из ее рта, шевеля обрамляющий лицо мех серебристой лисы на ее капюшоне. Проклятье, ну куда она может здесь пойти?

Она прошла вдоль стены к дальней части парка фонтанов, где он играл ребенком и где сейчас находился секретный туннель в Лазлайон. Он открыл было рот, чтобы окликнуть ее, – и замер, потому что Зоя отвела плотную завесу из плетей винограда, под которой в стене обнаружилась дверь.

Он не мог не принять вызов. То, что у Зои есть от него секреты, его не удивляло, но что они есть и у дворца?

– Я думал, это время миновало, – пробормотал он.

Зоя вытащила из кармана ключ и, открыв дверь, исчезла внутри. Он помедлил. Она не закрыла дверь за собой. «Поворачивай, – велел он себе. – Ничего хорошего из этого не выйдет».

На досках двери были вырезаны две звездочки, похожие на звездочки с фрески в ее комнате – две крохотные искорки, нарисованные на флаге мечущейся по штормовому морю лодочке. Он никогда не спрашивал, что они значат.

Ему нужно было узнать, что скрывается с той стороны двери. В самом деле, это может быть вопросом национальной безопасности.

Николай миновал завесу из высохших лоз и оказался, как сразу стало понятно, в бывшем дворцовом огороде. Он считал, что огород давно зарос, поглощен лесом, после того как овощные грядки перенесли поближе к кухне. Его не было ни на одном из новых планов дворца.

Но чем бы ни было это место когда-то, теперь оно полностью изменилось. Здесь больше не было ни ровных рядов капусты, ни аккуратных изгородей, столь любимых дворцовыми садовниками. Вдоль дорожек росли ивы, чьи обледеневшие ветви подметали мягкие сугробы, словно волосы вдов, склонившихся до земли под грузом горя. Цветы и кустарники всех мастей разрослись далеко за пределы клумб и побелели от мороза, образовав свой собственный мир из снега и льда, сад-призрак. Зоя зажгла лампады вдоль старых каменных стен и теперь стояла спиной к нему, похожая на статую, которая изначально была частью этого сада, как те каменные девы, которых обычно ставят в центре лабиринта.

– Мне не хватает места, – сказала она, так и не повернувшись.

Значит, все это время она знала, что он рядом. Хотела ли она, чтобы он пошел за ней?

– Ты ухаживаешь за этим садом? – Он попытался представить себе Зою, утирающую со лба пот, выступивший под палящим солнцем, с грязью, забившейся под ногти.

– Когда мою тетю убили и я вернулась в Малый дворец, чтобы сразиться с Дарклингом… Мне нужно было место, где я могла побыть одна. Я тогда гуляла по лесу часами. Там меня никто не беспокоил. Я уже не помню, когда нашла дверь, но мне показалось, что это моя тетушка оставила ее, чтобы я обнаружила, чтобы решила ее загадку.

Лицо Зои было поднято, капюшон соскользнул, и идеальный профиль четко выделялся на фоне мерцающего звездами неба. Начал падать снег, и снежинки путались в ее темных волосах.

– Я сажаю новое растение в память о каждом погибшем грише. Сердцелистник для Мари. Тис для Сергея. Астильбу для Федора. Даже для Ивана нашлось место. – Она коснулась пальцами замерзшего стебля. – Этот к лету зацветет ярко-оранжевыми цветами. Я посадила его для Хэршоу. Эти георгины были посажены для Нины, когда я думала, что ее схватили и убили фьерданцы. Летом на них расцветают ужасно странные красные цветы.