– Как же ты ошибаешься.

Взгляд Зои встретил его собственный, и в ее глазах блеснуло драконье серебро.

– Да?

– Посмотри, как он растет, защищая все в пределах этих стен, какой он сильный, сильнее всех в этом саду, стойко выносящий любую погоду. Несмотря на то, какой была зима, он расцветает снова и снова.

– А что, если зима слишком длинная и холодная? Что, если он не сможет снова зацвести?

Ему было страшно касаться ее, но решился. Он взял ее руку в перчатке в свою. Она ее не отняла, но закрылась от него, словно бутон цветка, смыкающий лепестки с приходом ночи. Тогда он обнял ее. Зоя, похоже, засомневалась, но с тихим вздохом позволила себе прильнуть к нему. Смертоносная Зоя. Яростная Зоя. Ощущение ее тепла рядом с ним было благословением. Он был сильным для своей страны, своих солдат, своих друзей. Но быть сильным для нее оказалось совсем другим ощущением.

– Тогда ты станешь ветвями без цветов, – прошептал он ей в волосы. – И поможешь всем нам сохранить силу до прихода лета.

– Это была не метафора.

– Конечно, нет.

Ему хотелось стоять так, под тихо падающим снегом, целую вечность, чтобы покой этого места укрыл их от остального мира.

Зоя вытерла глаза, и он понял, что она плачет.

– Если бы три года назад ты сказал, что я стану оплакивать Давида Костюка, я бы рассмеялась тебе в лицо.

Николай улыбнулся.

– Скорее, пнула бы меня.

– Он и я… у нас не было ничего общего. Нас связывало лишь решение поддержать Алину – решение сражаться с ней бок о бок, хоть мы и знали, что перевес на стороне Дарклинга. У него были более опытные бойцы, а еще многолетний опыт планирования.

– Но мы победили.

– Победили, – согласилась она. – Но ненадолго.

– Так как вы это сделали? Как мы это сделали?

– Честно? Я не знаю. Может, это было чудо. Может, Алина и впрямь святая.

– Ты бредишь от горя. Но если уж нам повезло с одним чудом, может, повезет и со вторым.

Они вышли из сада и углубились в лес. По дороге они уже привычно разделились – она к гришам, он в Большой дворец. Он хотел окликнуть ее. Хотел кинуться за ней по снегу. Но его стране не был нужен влюбленный мальчишка, ухлестывающий за одинокой девчонкой. Ей был нужен король.

– И она получит короля, – заявил он в пустоту и уверенным шагом двинулся в сторону темной громады дворца.

24. Майю

После того как королева Макхи заявила, что подумает над рассекречиванием лабораторий – тех самых, существование которых она до сих не признала, – Тамара и Майю сопроводили Эри в покои в дворцовом крыле, известном как Гнездо. Это были те самые комнаты, где выросла сама Эри, где растили всех детей Табан. Мальчиков учили и тренировали вместе с девочками, пока они не достигали возраста, в котором могли выбрать свою стезю – медицину, религию, армию. Все девочки считались потенциальными наследницами, хоть предпочтение зачастую отдавалось старшим дочерям.

Тамара и Майю охраняли Эри посменно. Они сомневались, что Макхи примет какие-то действия против принцессы, особенно когда находится под подозрением, но не собирались оставлять ей ни малейшего шанса. Тамара предупредила министров Нагха и Цзиун о том, что им тоже следует укрепить охрану собственных домочадцев.

Через три дня после их прибытия в облаках шелков и духов явились с визитом две сестры Эри. Керу, с глазами цвета кофе и неизменным рукоделием в руках, и Йени, с белой прядкой в пышных волосах и острым взглядом. Джхем не пришла, скорбя по своей дочери Акени, ставшей добычей тлена. Тамара выскользнула в соседнюю комнату, намереваясь подслушать их разговор, но оставалась наготове на случай опасности.