– Ханна, прости. Мне надо идти.

Взгляд Ханны был спокойным.

– Куда?

– Я…

Если она сделает то, что собралась, если убьет Йорана, спрятаться будет негде. Ее будет ждать смертный приговор. А если ей каким-то образом удастся сбежать? Она никогда больше не увидит Ханну.

Ханна медленно поднялась.

– Это из-за Матиаса.

Нина отшатнулась. Ханна никогда прежде не произносила его имя.

– Я знаю, ты любила его, – продолжила Ханна. – Мой отец частенько проклинал имя Нины Зеник, гришийской шлюхи, обольстившей его лучшего ученика.

– Ты знала его? – прошептала Нина.

– Немного. Только как одного из солдат отца.

– Он… – Тело Нины сотрясала дрожь. Ей казалось, что комната полна духов – девушки, которой она была, парня, которого она любила, и той, кого она любила сейчас, – храброй, доброй и полной силы. Той, кого она не заслуживала. – Йоран убил его. Он сам это сказал. Он выстрелил в безоружного и оставил его… – Ее голос оборвался. Невысказанные слова душили ее. – Он оставил его умирать. Но Матиас нашел в себе силы добраться до меня.

Ради последнего поцелуя. Ведь их было так мало. Нина сжала руки в кулаки, чувствуя, как поднимается внутри волна гнева.

– Это может быть мой последний шанс.

– На что?

– На то, чтобы свести счеты, – выплюнула Нина. – Увидеть торжество справедливости.

– Йорану нет и семнадцати, – тихо сказала Ханна. – Ему, наверное, было пятнадцать, когда умер Матиас.

– Матиас не умер. Он не отошел в мир иной, лежа в своей кровати. Не попал под карету. Он был хладнокровно убит.

– А он сказал тебе, кто его убил?

Нина отвернулась.

– Он отказался.

«Прояви немного милосердия к моему народу». Матиас мог бы признаться ей, что его убил юный дрюскель, возможно, он даже знал имя Йорана. Вместо этого он просил за свою страну и своих братьев. Он не хотел, чтобы она искала отмщения. Но как насчет того, чего хотела она? Как насчет скорби, которая никогда больше не покинет ее?

Ханна положила руку на плечо Нины, мягко развернув ее к себе.

– Йоран был мальчиком, взращенным в ненависти. Как и Матиас. Как и Расмус. И я.

– Ты не понимаешь.

Эти же слова Йоран сказал ей несколько часов назад. Он был уверен, что не заслуживает спасения. Может быть, Нина так же думала про себя.

Но Ханна лишь покачала головой.

– Никто из нас не понимает, пока не станет слишком поздно. Если ты это сделаешь, тебя раскроют. И казнят.

– Может быть.

Лицо Ханны окаменело.

– Значит, это так просто? Покинуть это место? Бросить меня?

Нина посмотрела Ханне в глаза. Разве это она собиралась сделать? Как могла она бросить то, что никогда не было названо, о чем никогда не говорилось, чего никогда не могло быть?

– Принц Расмус хочет жениться на тебе, – сказала Нина.

– Я знаю.

– Правда?

– Я не дура. Из-за моего отца, а не из-за меня.

– Это неправда, – возразила Нина. – Я видела, как он на тебя смотрит.

Смех Ханны был хриплым, холодным и внезапным, похожим на стучащий по стеклу град.

– О, я в этом уверена. Я вроде нового завоевания. Одна из Брумов, которую можно подчинить своей воле. Я понимаю, откуда родом его жестокость.