– Хорошо,– согласился он.– Завтра. И еще. Я хочу выяснить, по какому адресу зарегистрирован телефонный номер. Это можно?

    – Может быть. Диктуй.

    Клочок бумаги с телефоном «Михаила» Андрей уже держал в руке.

    – Значит, завтра? – сказал Ласковин, прочитав семь цифр.

    – Адрес? Нет, подожди. Делаю запрос…

    – Есть,– сказал Вадим через несколько минут.– Пиши… Улица Правды…

    «Зря взъелся на человека,– подумал Андрей, положив трубку.– Просто манера у него такая… снисходительная».

    Прямо над дверью висела табличка: «Опорный пункт милиции». Андрею – не туда. «Опорный пункт» размещался на первом этаже. Второй занимал «Независимый фонд помощи населению», третий этаж принадлежал редакции газеты «Бизнес-ревю», четвертый поделили между собой «Общество любителей старинной музыки „Клавесин“ и негосударственный пенсионный фонд „Содружество“. На последнем висел замок и прилеплена написанная от руки бумажка, извещавшая, что „Содружество“ больше ни с кем дружить не хочет.

    «Паноптикум»,– подумал Андрей, поднимаясь еще выше.

    На пятом этаже табличек не было, только номер квартиры. И звонок. Андрей нажал кнопку – и дверь открылась. Как просто. Нет, не совсем.

    В дверях стоял парень лет семнадцати, облаченный в серую рубашку с латунными пуговицами и такие же штаны. С лампасами, на генеральский манер. На правом рукаве красовался шеврон-птичка. Надо же!

    На грозного «Михаила» парень не тянул, но лицом был строг.

    – Проводи к командиру,– произнес Ласковин, напуская начальственный вид и по-военному, палкой, выпрямляя спину.

    Сыграно было точно.

    – Следуйте за мной,– четко ответил парень и двинулся по коридору.

    Совсем неплохо. Войти оказалось не трудней, чем в бандитскую хазу на Мастерской в памятные времена.

    Они двигались по коридорной кишке мимо дверей, за которыми кипела работа: журчали голоса, гудели ксероксы, тренькали телефоны. По дороге миновали группу из трех парней и девушки, с любопытством поглядевших на Ласковина.

    На парнях была такого же замечательного цвета форма, на девушке – плечистая куртка и кожаный пояс, который окружающие могли считать юбкой. Ноги у девушки были кривые. Физиономии парней – юные и несколько быковатые. Но без зажравшейся наглости низовых бандитов.

    Искомая дверь, разумеется, оказалась в самом конце.

    – К вам, командир! («Надо же – угадал!» – подумал Ласковин.) – доложил парень. И пропустил гостя вперед.

    За дверью оказался не один «командир», а целых три. Двое – в полной «мышастой» форме, один – так сказать, в штатском. Этот сидел вольно, на широком подоконнике. Второй расположился в кресле, а третий – за столом, заваленным бумагами. Лица у всех троих были похожие, как у богатырей на распутье. И у всех троих, что примечательно,– по кобуре под мышкой.

    На Ласковина отцы-«командиры» посмотрели, как небезызвестный джинн из мультфильма – на барона Мюнхгаузена: не видишь, мы кушаем!

    – Вы из Тулы? – спросил тот, что в кресле.

    – Из Петербурга,– разочаровал его Ласковин.