-  Эту ведьму-то, что на Третьей Овражной живет?! Она сейчас себя какой-то Франсуазой именует, что ли… заявляет, что могущественней ее и нет на свете.

    -  Вот-вот. Она самая. А какая девушка была, добрая, славная. Вышла замуж по большой искренней любви, год прожила, а муж возьми да и уйди от нее к ее же лучшей подруге. А Нина так его любила. Вот и рухнули от такого горя все ее понятия о добре, разуверилась она в мире да справедливости и шатнулась в темную сторону. Накупила в магазине «Дверь в запредельное» книжек по магии да по приворотам-отворотам, начиталась их вдосталь и объявила, что ведьма. Мужа своего пыталась приворожить - обратно вернуть, соперницу прокляла, землю кладбищенскую под порог ей сыпала… А мать ее, Зоя, прихожанка наша ревностная, каждый день о спасении души своей несчастной дочери молебны заказывает, у иконы Николая Чудотворца на коленях часами простаивает, плачет так горько, что даже у меня, пня старого, сердце кровью обливается. Что ж, нам на Нину с колом осиновым идти? Лучше уж помолиться. Ты, кстати, запиши-ка ее в синодик, буду рабу Божию заблудшую Нину о здравии поминать, глядишь, просветит Господь ее сердце измученное…

    -  Хорошо, - вздыхал дьякон, но все ж не сдавался: - А вот вампиры, батюшка! Против них-то с осиновым колом можно?! Ведь нежить! Бродят, людей соблазняют вести непотребный образ жизни! То есть смерти.

    -  Вампиры… - вздыхал и отец Емельян. - Против вампиров, конечно, выйти надобно, да только как тут выйдешь, когда самый главный их магистр - единокровный брат нашего преосвященного? Тут тоже особая житейская премудрость надобна…

    -  Вы, батюшка, конформист! - рубил с плеча безрассудный дьякон. - Соглашатель! Терпите то постыдное дело, что по улицам города нежить адская шатается, глаза на это закрываете! Вот только не говорите мне, что Христос терпел и нам велел! Христос, между прочим, взял бич и из храма изгнал этим бичом торговцев, дабы не делали они его вертепом разбойничьим!

    -  Стяжи дух мирен, и тысячи окрест тебя спасутся, - в ответ сказал отец Емельян. - Помнишь сии слова преподобного Серафима Саровского?

    -  Великий сей святой жил не середь ведьмаков да оборотней! К нему нормальные люди приходили, и нормальные медведи, а вовсе не оборотни! - Дьякон не унимался, глаза его горели, а борода сама собой грозно воскудрявилась. - Нам же как приходится существовать, подумайте! Надобно посему не мирен дух обретать, а здравую воинственность! Рыцари мы веры или не рыцари?

    -  Ох и неистов ты, дьякон! Оборотни ему помешали, скажите пожалуйста… - грустно, без суровости покачал головой отец Емельян. - Молод ты еще…

    -  Вот так всегда! При чем тут возраст? - фыркнул дьякон, потом вздохнул, сложил ладони ковшиком. - Простите, отче, за дерзость и благословите.

    -  Бог простит! - пряча в бороду улыбку, сказал отец Емельян. Благословил своего неистового дьякона, позволил поцеловать свою руку, а сам поцеловал Арсения в маковку - как непослушного, но любимого сына. - Разве я не понимаю, что бездействие наше против нас и свидетельствует? Вера наша без дел мертва. Но и устраивать побоище - не наше дело. То в книжках фантастических, которые твоя супружница благоверная читает бессчетно, светлые да темные личности мечи похватают - и давай крошить друг друга до полного умопомрачения.