Лиза Марклунд. Прайм-таймАнника Бенгтзон – 4
Пятница 22 июня Канун Янова дня
Гора багажа перед входной дверью росла на глазах. Бесформенная масса, грозившая заполонить прихожую и весь мир, ее невозможно было охватить взглядом. Так, и что же еще она забыла? Детская одежда, пляжные принадлежности, баночки с детским питанием, дождевики и резиновые сапоги, палатка, детская коляска с чехлом от дождя, спальные мешки, ее и Томаса вещи в рюкзаках, одеяло и игрушечные зверушки… – Эллен так и должна выглядеть? – поинтересовался Томас от двери в спальню. Анника посмотрела на годовалую дочку, ковылявшую к сумке с пляжными принадлежностями. – О чем ты? – Неужели у тебя нет для нее более приличного наряда? В голове у Анники словно произошло короткое замыкание. – И что с ней не так? – огрызнулась она. Томас смахнул волосы со лба, моргнул удивленно: – Я же просто спросил. В чем проблема? Анника была на пределе. – Я паковала вещи все утро, – сказала она. – Вот только кружевных платьев, извини, с собой не взяла. А надо было? Он с усмешкой посмотрел на нее: – Мне просто стало интересно, обязательно ли ребенок должен выглядеть как чернорабочий? Анника сделала пять быстрых шагов к нему и посмотрела прямо в глаза: – Чернорабочий? О чем это ты? Мы же вроде собираемся в шхеры или, может быть, на какой-то чертов детский конкурс красоты? Его удивление явно не знало границ, ей почти никогда не удавалось довести его до такого состояния. От злости у него перехватило дыхание, он открывал рот в попытке наорать на нее, но не мог выдавить из себя ни звука. Зато неожиданно взвыл какой-то из их электронных гаджетов и явно не собирался замолкать. – Твой или мой? – спросила Анника. Томас повернулся на каблуках и отправился в спальню проверить мобильник и карманный коммуникатор. Анника обшаривала взглядом сваленную в прихожей поклажу и никак не могла определить источник сигнала. – Это там, в вещах! – крикнул Томас. Анника принялась копаться среди сумок, прислушиваясь к приглушенному звуку. Эллен попыталась подняться, взявшись за баул Анники, но сумка скользнула в сторону, девочка упала и ударилась головой. – Ой-ой-ой, давай мамочка подует, все будет хорошо… Звук сигнала утонул в испуганном плаче ребенка, Анника подхватила дочку на руки, качала ее, вдыхала ее запах, чувствовала тепло. Она села на полку для обуви, маленькое тело обмякло в ее объятиях. К тому моменту, когда девочка перестала плакать, аппарат тоже замолчал. Взамен зазвонил стационарный телефон. Анника поднялась, прижимая к себе дочку, крепко придавила трубку к уху плечом, не переставая дуть ребенку на макушку. – Ты уже слышала? – спросил Спикен, шеф новостей. Анника продолжала качать дочь. – О чем? – О Сёрмланде, конечно, о Мишель Карлссон. Она прекратила дуть, облизнула губы. Газета «Квельспрессен» вломилась в ее прихожую неумолимо, подобно танку, отодвинув на второй план все иное. – Это же твои старые охотничьи угодья, – сказал шеф новостей. – Фотограф уже выехал. Бертиль Странд, все правильно? – Последняя реплика предназначалась кому-то иному, возможно художественному редактору, потом он снова заговорил в трубку: – Берра в пути, он заберет тебя через пять минут. – Ты упаковала подгузники? – поинтересовался Томас, забирая девочку из рук Анники. Она кивнула, показала на гору багажа, попыталась вернуться к действительности. |
