Лиза Марклунд. Красная ВолчицаАнника Бенгтзон - 5
Пролог
Он никогда не боялся вида крови. Кровь — это всего лишь нечто медленно текущее, вязкое, пульсирующее и плотное. Он сознавал, что страх его иррационален. В последнее время это отвращение внезапно наваливалось на него во сне, наваливалось с такой силой, что он не мог с ним справиться. Он смотрел на свои руки и видел, что они густо покрыты темной человеческой кровью. Кровь капала ему на брюки, оставаясь теплой и липкой. Запах крови бил в нос. В отчаянии он откинулся назад и в панике попытался стряхнуть с себя кровь. — Послушай, мы уже приехали. Голос прорвал тонкую пелену сна, мгновенно смыв с его рук всю кровь. Но дурнота осталась. От двери автобуса тянуло холодом. Шофер тряс его за плечо, спасая от страшного сновидения. — Или ты хочешь поехать в гараж? Все остальные пассажиры уже покинули аэродромный автобус. Путешествие было трудным, ставшая привычной боль давила на плечи. Он поднял с соседнего кресла матросскую сумку и пробормотал: — Спасибо большое. Спрыгнув на землю, он застонал от боли в ступнях, на мгновение прислонился спиной к заиндевелому автобусу и провел ладонью по лбу. Какая-то женщина в вязаной шапочке, шедшая по дороге к автобусной станции, остановилась возле его сумки. В глазах ее было неподдельное сочувствие, когда она обратилась к нему: — Вы плохо себя чувствуете? Вам нужна помощь? Он отреагировал бурно и инстинктивно, замахав руками перед лицом женщины. — Оставьте меня! — визгливо выпалил он по-французски, задыхаясь от напряжения. Женщина продолжала стоять. Она несколько раз моргнула, приоткрыв рот. — Вы что, глухая? Я же сказал, оставьте меня! Лицо ее плаксиво сморщилось от его неожиданной агрессивности. Женщина от удивления широко раскрыла глаза, попятилась и пошла дальше. Он смотрел ей вслед, на ее широкую спину и набитые пластиковые сумки, задевавшие шины автобусов. «Интересно, у меня такой же голос, — пронеслось у него в голове, — когда я говорю по-шведски?» До него уже дошло, что мысли свои он формулирует на родном языке. Он еще раз успел мельком увидеть женщину, прежде чем она села в свой автобус. Он продолжал стоять в дизельном чаду автобусов, проезжавших мимо по пустынной Стургатан, вслушиваясь в холодную тишину, облитую тусклым светом пасмурного дня. Ни один город на земле не стоит так близко к Северному полярному кругу. Когда он рос здесь, в Лулео, воспринимал эту отдаленность как данность, не понимал, что есть нечто величественное в жизни на верхушке мира. Теперь он отчетливо это видел, глядя на улицы, промерзшие голые деревья: одиночество и обнаженность, бескрайние расстояния. Все так знакомо, и все уже так чуждо. «Суровые здесь места, — подумалось ему — снова по-шведски. — Замороженный город, живущий на дотациях и стали». «В точности как я», — подумал он немного позже. Он осторожно продел руки в лямки ранца, вскинул его на плечи и направился к дверям городской гостиницы. Он хорошо помнил это старое, построенное на рубеже веков здание, но не имел ни малейшего представления о его интерьере. В свое время у него не было никаких оснований посещать такие роскошные буржуазные жилища. Портье встретил старого француза с рассеянной вежливостью, зарегистрировал в номере на втором этаже, рассказал о часах работы буфета, вручил пластиковую магнитную карту — ключ от номера, и тут же забыл о новом постояльце. В толпе человек становится меньше ростом, подумал он, на ломаном английском поблагодарил портье и направился к лифтам. Комната была обставлена с претензией на роскошь. Убранство — традиционное: холодные как лед изразцы и подражание стильной мебели. |
