Макере очень хотелось сделать красивое лицо, но как достичь совершенства? Он знал, что отец нередко, когда принимался за работу, ходил к воротам дворца, чтобы увидеть знатного господина и потом вылепить подобие его лица. А как быть ему, Макере? Ведь делать резьбу по слоновой кости значительно труднее, чем лепить из глины. А еще страшно от мысли, что эту подвеску будет носить сам великий обба. Макера все думал об этом и тревожился. Ему помог случай. Макера сидел за работой, а мать в другом конце хижины плела циновку. Макера рассеянно посмотрел в ее сторону и вдруг увидел, что лицо матери очень красиво. Высокий лоб, пухлые красивые губы, маленькие уши и большие печальные глаза. Макера весело рассмеялся и уверенно взялся за резец. Он сделает лицо матери. Только глаза не будут такими печальными, какие он видит сейчас. Они будут веселыми, какими были в саванне, когда он, Макера, был еще маленьким. А как он сделает головной убор? Плетеная шапочка, которую обычно носят царицы, должна иметь какие-то изысканные украшения. О, его выдумка поразит даже обба, не только хранителя сокровищ. Головной убор этой женщины будет украшен головами белых людей – португальцев. Последнее время они часто появляются на улицах Эдо. Говорят, они прибывают с единственной целью – закупить черных рабов. А если он сделает головы португальцев на шапочке царицы, то все поймут, что это будет означать желание людей Эдо завладеть головами португальцев. Это очень понравится божественному обба.

Целыми днями трудился Макера над подвеской. Пока еще не видно было выражения лица, мать не обращала внимания на работу сына. Но однажды утром, когда Макеры не было в хижине, она взяла в руки подвеску и застыла в изумлении. Ей показалось, что она увидела свое отражение в водоеме, который был у них во дворе. Это было ее лицо. И хоть Макера сказал себе, что сделает лицо матери с веселыми глазами, он сделал их такими, какими они были на самом деле. Большие печальные глаза словно заглядывали в душу, говорили о скорби, о перенесенных страданиях. Казалось, что они выражают удивление. Так или иначе, но Мать Макеры узнала себя и долго рассматривала драгоценную подвеску из пожелтевшей слоновой кости. В этот день она с особенной любовью готовила еду для сына. Она принесла ему прохладного вина и сказала:

– Выпей, сынок, бодрее будешь! Твоя работа требует большого терпения!

Макера трудился от зари до заката. И все же прошло много дней, прежде чем на шее маленькой скульптуры появились очень красивые бусы, а на голове – плетеная шапочка. Оставалось лишь сделать украшения – головы португальцев.

Как-то Бахаго сказал жене:

– Когда подвеска будет готова, мы уйдем в саванну. Покинем Эдо. Может быть, сыновья вернулись домой?

– Я с радостью это сделаю. Я постарела, мои ноги уже не такие быстрые и не такие сильные, как прежде, но я полечу как на крыльях. Мы живем здесь в постоянном страхе перед великим обба. Зачем нам это? Мы не нашли наших сыновей. Вернемся в саванну. Может быть, они там.

Сыну пока не говорили о задуманном. Сын трудился. Драгоценная подвеска становилась все лучше и лучше. Мать любовалась ею каждую свободную минуту.

– Поверь, сынок, – сказала как-то мать, – когда божественный обба увидит твою работу, он вознаградит тебя и сделает тебе добро. Знаешь, что он тебе скажет?

Макера усердно вырезал крошечные головы португальцев. Он был так увлечен своим занятием, что не откликнулся на ее слова. Верней, он не прислушался к ним. Но мать спросила:

– Ты даже не хочешь знать, что скажет тебе божественный обба?

– Но ведь он ничего не скажет.