Из черных лимузинов сразу выскочили охранники и приказали всем, кто находился рядом на тротуаре, не двигаться. Рядом находился Цезарь, и за рулем сидел Хомут. Поскольку наш возраст позволял нам двигаться и не слушать глупые приказания возомнившей бог знает что о себе правительственной охраны, с тортами в руках мы направились к машине Хвата. Вслед за нами к джипу подходил капитан.

А на правительственных машинах водители открыли капоты и зачем-то туда заглядывали. Для приличия хоть отвертку взяли бы в руки, что ли! Когда мы подошли к джину, я незаметно нажал на крышку торта так, чтобы задействовать обе кнопки. У водителей правительственных машин завелись движки, и кортеж, хлопнув дверцами машин, с бешеной скоростью сорвался с места.

Теперь у джипа стояли мы с Данилой, подошедший капитан, Цезарь, и из-за руля вылезал Хомут. Через каждые двадцать метров на дороге стояло по милиционеру из пропускного пункта. Для поднятия престижа вице-премьеру устроили пышные проводы. Сбежать Хомут никуда не мог. Он как кролик на удава смотрел на капитана. Участь его была решена. Его застукали на месте преступления, во время угона, при массе свидетелей. Вылезая из джипа, он забыл заглушить двигатель.

Капитан открыл было рот, чтобы арестовать его, как подумал я и сомлевший Хомут, когда последнему на помощь пришел Данила:

— Товарищ капитан, познакомьтесь, это мой старший брат, тоже из милиции, только младший лейтенант.

Остолбеневший Хомут, вылезая из джипа, держал в одной руке коробки с тортами. Заклинило его. Что там пробормотал он, пожимая руку капитану, я не знаю, но только мы теперь находились уже под охраной двух сотрудников органов. Цезарь, стоявший рядом и надеявшийся, что сейчас арестуют неумеху и коробки с наркотиками достанутся ему, от удивления поперхнулся. По лицу его было видно, что он вспомнил нас. Вчера мы виделись в ресторане Гориллы, сегодня встречаемся в Москве, да еще Хомут оказывается младшим лейтенантом милиции. Заикой можно сделаться, Я и Данила молчали. Данила потянул из рук Хомута упаковку с тортами и поставил ее рядом с нашими. Я тут же, как наперсточник, поменял их местами.

— Брат, смотри, там что-то случилось, — Данила указал на иномарку с четырьмя спущенными колесами, стоящую в конце улицы. Около нее прохаживался расстроенный Бачок.

— Пойду гляну, что там стряслось? — тут же смикитил Хомут, понимая, что ему предоставляется реальный шанс выпутаться из неприятной ситуации.

— Может, это снова бомж шалит? — прозорливо догадался капитан, с большим интересом, больше похожим на подозрение, оглядывая младшего лейтенанта.

Вдвоем — капитан и Хомут — направились к Бачку.

У машины остались трое: я, Данила и Цезарь, — когда подошел Хват. Он удивленно смотрел на нас с Данилой.

— Вы?

Не успел еще никто рта раскрыть, как я сказал:

— Капитан арестовал бомжа и повел его в отделение. Из твоей машины, Хват, он хотел торты утащить.

Цезарь неожиданно стал заикой. Он что-то силился сказать, но, кроме глупого «бе, брат, бе, Хват», у него ничего не получалось. Или он хитрил, чтобы не сболтнуть лишнее, или правда у него отнялся язык.

Цезаря поразило, что я так легко понизил в звании Хомута с младшего лейтенанта до бомжа и объяснил Хвату, почему его машина открыта и в ней нет тортов.