Ваша беременная жена или деревенская подружка, не важно, все еще прыгает вокруг и украшает свою первобытную пещеру цветными фонариками и гравюрами, чтобы подстегнуть вас еще больше и усилить натиск на меня. И впрямь все получается как нельзя лучше! Или вы другого мнения? Я все еще думаю, ну почему я не догадался обо всем по вашей физиономии, когда вы посмотрели на меня так, будто между нами есть какая-то связь. В вашем взгляде были отчужденность и симпатия. Просто я слишком поздно и слишком медленно отреагировал. Я далее представить себе не мог, что такое возможно. Что вы сжались в кулак, превратились в женщину, убивающую своего мужа, в мужчину, стреляющего в свою жену, в женщину, запихивающую своего ребенка в ящик и затыкающую отверстия в крышке, чтобы со временем он задохнулся в собственном дерьме. Но, опять же, осмотрительность и спокойствие подобает иметь Богу, а не смертному.

Едва вы сблизились со мной, контакт между нами стал улетучиваться с быстротой молнии. В то же время я заметил, как стремительно нарастает ваше отвращение ко мне, человеку постороннему. С чего бы это? Пожарную часть, то есть учреждение, которое не сравнишь с живым организмом, нельзя обойти, как нельзя обойти полицию или службу спасения. Но меня-то вы могли обойти без труда, неужели это не пришло вам в голову? Всего шажок в сторону, и вы бы прошли мимо, я бы для вас просто не существовал. Такое происходит с каждым из нас постоянно, в течение всей жизни. Я оказался бы у вас за спиной, вам пришлось бы замедлить шаг и резко повернуть назад. Еще немного, и вы спросили бы меня, который час. Но времена изменились. Теперь вы хотите во что бы то ни стало обзавестись новой кухней, выбирай любую! Когда дикие животные начинают жить в своих тесных квартирах-клетках, словно пчелы в улье, это штука отнюдь не безобидная. Все могла бы решить одна секунда — секунда между здесь и там, между сейчас и никогда! Увы! Ее-то и не хватило! Еще секунда-другая — и завеса над нашей почти непостижимой связью на мгновение поднялась бы. Не хватило одного шага между слишком мало и слишком много.

Зато хватило нескольких ударов, отмеренных вашим сердцем самому себе, прежде чем оно обратилось ко мне, чтобы, словно управляемое невидимым передатчиком, настроиться на нужное время и упрямо двигаться дальше. Ни один мускул не дрогнул на вашем лице, должно быть, на это у вас просто не нашлось времени, вас торопили ваши часы, которые вы носите со времен конфирмации, ведь вы еще совсем ребенок! Внутренне вы все теснее сближались со своей группой, а внешне все больше отдалялись от меня. Свое оружие — бутылку с отбитым донышком, дубинку, бейсбольную биту вы, вероятно, уж не знаю каким образом, стащили у блюстителей порядка, ах да, разумеется, вы теперь сами намерены наводить порядок, вот почему вы нарядились в этот костюм и сделали себе эту прическу! Хотели так искромсать мне лицо, чтобы мои ближайшие родственники узнали меня только по одежде. И что вы этим доказали?

Мне своевременно удалили пломбированные зубы, выбили из челюстей особым ударом, за то, видно, что были не из чистого золота. Вы специально для этого подобрали себе костюм. Самая ценная его принадлежность — сапоги с забавными оковками на носках. На вашей тенниске красуются надписи, сделанные огромными буквами, чтобы ошеломить того, кто на вас смотрит, хотя люди в известных ситуациях делаются отнюдь не свободнее, а скорее вжимают голову в плечи. Жаль, что все это вы потратили именно на меня. Поступи вы так с кем-нибудь другим, я бы понял, но со мной?! Кто я, собственно, такой? Я отношусь не к избранным, а скорее к отбракованным, я был таким еще до того, как попал к вам в лапы. Кстати, я вас хорошо понимаю, я ведь тоже не лишен тщеславия.

На сцене вспыхивает сияющий ореол святости. В нем — своего рода изображение Девы Марии с телом Христа: на стуле сидит другая женщина в старомодном нижнем белье, в комбинации, в ортопедической обуви и т.