- Да, это так,- говорю я, глядя на то, что осталось в моей чашке. Я выпиваю все залпом, поморщившись, когда пузырьки жгут горло. - Я не знаю, почему Эрудиты всегда хвастаются. Бесстрашный торт намного лучше.

- Интересно, как Отречение отнеслись к этому, если бы у них был один.

- Черствый хлеб.

Он смеется.

- Простая овсянка.

- Молоко.

- Иногда я думаю, что верю во все, чему они нас учили,- говорит он.- Но очевидно, что нет, так как я сижу здесь, держу за руку прямо сейчас, не женившись на тебе.

- А чему учат Бесстрашные? -говорю я, смотря на наши руки и кивая.- Чему хотят научить, хм.

Он ухмыляется.

- Делай все, что хочешь, но используй защиту, вот чему они учат.

Я поднимаю брови. Вдруг мое лицо чувствует тепло.

- Я думаю, я хотел бы найти золотую середину для себя,- говорит он.- Найти это место между тем, что я хочу, и тем, что я считаю мудрым.

- Это звучит хорошо,- я делаю паузу.- Но чего ты хочешь?

Я думаю, что я знаю ответ, но я хочу услышать это от него.

-Хмм,- он улыбается и наклоняется к своим коленям.

Он прижал руки к металлической пластине, взял мою голову в свои объятья, и поцеловал меня, медленно, в губы, под подбородком, прям над моей ключицей. Я оставалась на месте, нервничая о том, что бы сделать что ни будь, но в этом случае это будет глупо, или ему не понравиться. Но потом я чувствую себя как статуя, как будто я совсем не здесь, и я не решительно прикасаюсь к его талии. Потом его губы моих снова, и он тянет свою рубашку из-под моей руки, так что я касаюсь его голой кожи. Я прихожу к жизни,  прижимаясь ближе, мои руки ползут вверх по его спине, скользят по плечам. Его вдохи становятся быстрее , так же, как и мои, и я чувствую запах ветра на своей коже, и все чего я хочу, это еще, еще.

Я толкаю его рубашку. Минуту назад мне было холодно, но я не думаю, что одному из нас холодно сейчас. Его рука оборачивается вокруг моей талии, сильная и определенная, и его свободная рука теперь в моих волосах, и я замедляюсь, его гладкая кожа, разрисована вверх и вниз черными чернилами, и настойчивый поцелуй, и холодный воздух обернутый вокруг нас обоих.

Я расслабляюсь, и я больше не чувствую себя каким-то Дивергентом солдатом, вопреки сывороткам и государственным деятелям. Я чувствую мягкость, легкость, и что это нормально немного посмеяться, когда кончики его пальцев над моим бедрам и пояснице, или дышать ему в ухо, когда он тянет меня к себе, зарываясь лицом в шею так, что он может поцеловать меня туда. Я чувствую, как я, сильная и слабая одновременно, разрешаю, по крайней мере, на некоторое время, быть другой.

Я не знаю, как долго проходит времени, прежде чем нам снова становиться холодно и приходится ютиться под одеялом вместе.

- Становиться намного труднее, быть мудрым,- говорит он, смеясь мне в ухо.

Я улыбаюсь ему.

- Я думаю, что так и должно быть.

Глава 6. ТОБИАС.

Что-то назревает.

Я чувствую это, когда я прохожу мимо группы Афракционеров, я вижу, как они склоняются над своими овсянками. Всё, что должно будет произойти, произойдет в ближайшее время.

Вчера, когда я покинул офис Эвелин, я задержался в коридоре, чтобы подслушать ее следующее совещание. Прежде чем она закрыла дверь, я услышал, как она сказала что-то о демонстрации. Вопрос, который зудит в глубине моего сознания: "почему она не сказала мне?"

Она, должно быть, не доверяет мне. Это значит, что я выполняю роль ее притворной правой руки не так хорошо, как я думаю.

Я сажусь с таким же завтраком, как и у всех остальных: миской овсянки с небольшим количеством коричневого сахара сверху и чашкой кофе. Я наблюдаю за группой афракционеров, поднося его ко рту и не чувствуя вкуса. Одна из них - девушка лет четырнадцати - продолжает посматривать на часы.