Не то чтобы Лисил просил о чем-то сложном. Ради него Магьер готова была на что угодно. Беда в том, что она не знала, как выполнить его просьбу.

— Вспомни, как мы плыли на шхуне в Белу, — продолжал он, изогнув светлую бровь. — Ты дала мне денег купить вина, потому что меня мучила морская болезнь, а я проиграл эти деньги в карты матросам. Потом на тебя напали наемные убийцы, а я был так пьян, что...

Скрестив руки на груди, Магьер одарила его уничтожающим взглядом. Да, она прекрасно все помнила, и то была чуть ли не самая глупая его выходка, но только вряд ли именно это воспоминание помогло бы ей исполнить его просьбу.

— О чем это они? — непонимающе спросил Эмель, глянув на Брега. — И какое отношение все это имеет к делу?

Брет помотал головой и раздраженным жестом развел руки.

— Ты меня спрашиваешь?! Лисил...

Полуэльф гневно глянул на него, и Брет, закатив глаза, что-то пробурчал себе под нос.

— Это не сработает, — сказала Магьер.

Малец все кружил по берегу, и его серебристо-голубая шерсть мерцала и переливалась в лунном свете. Взгляд прозрачных глаз пса остановился на Магьер, и в ее сознании возникло странное, неуловимо-щекотное ощущение.

А потом в ее памяти начали одно за другим всплывать воспоминания.

Ночь, окружавшая Магьер, вдруг полыхнула слепяще-белым светом, точно кто-то сунул ей в лицо пылающий факел. Женщина усиленно заморгала, чтобы прояснилось в глазах.

И тогда она увидела кладбище Чеместука, ее родной деревни. Воспоминание было настолько сильное и яркое, что эта картина на миг совершенно заслонила окружавшие Магьер лес и озеро.

Адриан ненавидел Магьер с самого ее рождения, разносил о ней мерзкие слухи, всячески чернил ее перед односельчанами. Взрослые и дети чурались ее, издевались над ней, и она росла нелюдимой, только один человек во всей деревне и любил ее — тетка Бея. Магьер вновь, как наяву, увидела черные, жирно лоснящиеся волосы Адриана, его изуродованное шрамами лицо, увидела, как он, охваченный безумием и злобой, заносит над ней окованный железом посох. В тот день она испугалась и бросилась бежать, оскальзываясь на сырой земле кладбища.

Магьер ощутила, как разгорается в ней знакомый жар дампирского голода, как закипает в крови звериная ярость. Она схватилась за саблю... Хотела схватиться, но сабли на боку не было.

Темнота, которая окружала ее, прояснилась, очертания всего стали резче и отчетливее. Челюсти заныли от боли так, что на глазах выступили слезы. Магьер крепко сжала губы.

Адриана здесь на самом деле нет, а ей так хочется кого-нибудь убить.

— Вот такой и оставайся, — велел Лисил. — Только не дай этому состоянию взять над тобой верх, а сама им воспользуйся. Я здесь, рядом с тобой, и Винн нужна наша помощь.

Картины прошлого, пробужденные в памяти Магьер Мальцом, погасли, и теперь она видела перед собой только узкое лицо Лисила. Волосы его сияли в лунном свете, и янтарные глаза сверкали ослепительно, словно осколки солнца, — так, что ей было больно на них смотреть. Но это была иная, желанная боль, и Магьер, испытав ее, остро затосковала по близости и теплу Лисила. Его облик, его любовь были опорой, которая помогала ей устоять против голода, невыносимым жаром обжигавшего горло.

Магьер перевела взгляд на озеро, вцепилась в завязки доспеха, нетерпеливо рванула, и Лисил поспешно шагнул к ней, чтобы помочь. Он едва успел стянуть с Магьер доспех, как она вошла в воду.

— Что она делает?! — воскликнул Эмель, бросившись вслед за Магьер. — Вода ледяная!

Магьер круто развернулась к нему, напряглась, собираясь выяснить, нельзя ли сразиться с этим.

— Назад! — рявкнул Лисил и оттолкнул Эмеля. — Магьер!

Она резко повернула голову на звук, увидела лицо Лисила — и мысли вновь прояснились. Магьер кивнула и двинулась дальше.