Это было единственное предупреждение, которое получила Кива, прежде чем Ксуру поднял руки и взмахнул ими. Жест мог бы показаться нелепым, если бы не огненный шар, который возник из ниоткуда и рванул к Киве.

Когда ее ударило пламя, она успела подумать о трех вещах:

Ксуру владел стихийной магией.

Он был аномалией.

А она горела.

Глава восьмая

Кива едва успела развернуться и нырнуть вниз, прежде чем магия Ксуру ударила в нее: огненный шар врезался сзади в ее обнаженное плечо. Попади он прямо в нее, было бы куда хуже, а он лишь задел по касательной. Но боль немедленно вгрызлась в тело, и Кива закричала и съежилась.

Содрогаясь, она повернулась, чтобы посмотреть на рану, но увидела только…

Ее затошнило при виде ожогов.

– Больно, наверное, – сказал Навок, и Кива резко обернулась к нему; по щекам бежали слезы. – Исцелись, сразу полегчает.

Было так больно, что не получалось даже думать, не то что говорить. Сквозь сжатые зубы она бросила:

– Я не могу, убл…

– Хочешь снова получить? – прервал ее король. – А то Ксуру нетрудно.

Огненный маг аномалия ухмыльнулся и призвал новый огонек, который заплясал у него на пальцах. Кива отшатнулась, и от этого рывка стало больно и ожогу, и все еще пульсирующей скуле, но боль на лице не шла ни в какое сравнение с плечом и спиной.

– Да послушай же ты…

– Неужели так сложно подчиниться? – снова перебил ее Навок, подаваясь вперед на троне. Кивнул Ксуру: – Еще!

Аномалия ухмыльнулся шире и размахнулся, собираясь вновь швырнуть в Киву пламя.

– Нет! – до хрипоты закричала она и вскинула обе руки, закрываясь.

– Что, во имя вечности, здесь творится?

При звуках этого нежного женского голоса Ксуру бросил взгляд за спину Кивы и быстро погасил огонь. Она оглянулась следом и увидела девушку, которая стремительно вошла в тронный зал вместе с молодым мужчиной; оба были одеты элегантно, но по дорожному.

– Нав? – настаивала девушка. Ее золотистые волосы, темнее, чем у короля, выгорели на солнце, а глаза были спокойного бледно зеленого цвета. Все в ней было нежное, от фарфоровой кожи до изящных черт лица.

Ее спутник казался ее противоположностью, хотя и не менее яркой. Кожа у него была насыщенного темно коричневого цвета, телосложение – некрупное, но с очерченной мускулатурой, черные волосы коротко подстрижены, а на лбу – золотой обруч. Картина была столь притягательная, что Кива, даже несмотря на боль, не могла отвести взгляд.

– Тебя это не касается, Сера, – ответил Навок, и Кива поняла, что угадала: новоприбывшие были его сестрой и ее нареченным.

– Не видел ее месяцами и теперь встречаешь вот так? – с легким акцентом спросил Вошелл глубоким медовым голосом, в котором пылал гнев.

Кива удивилась: на лице принца не заметно было ни единого признака слабости, о которой говорил Навок. Напротив, Вошелл смотрел на короля Мирравена твердо.

– Не стоит, Вош, – устало произнесла Серафина, опуская ладонь на его руку. – Я бы лучше спросила, что такое мы прервали, когда…

Она охнула и умолкла: Кива чуть повернулась и нечаянно продемонстрировала ожог.

До этого Серафина спокойно шагала к трону, но, едва заметив рану Кивы, рванулась вперед так, что дорожный плащ взметнулся за плечами. Замедлила шаг она лишь после того, как заметила испуг на лице Кивы, который та не смогла спрятать.

– Все хорошо, – успокаивающе сказала Серафина. Подойдя ближе, она хотела получше рассмотреть рану, но Кива отшатнулась, настороженная и неуверенная.

– Твоих рук дело?

Кива решила, что полный гнева вопрос Вошелла обращен к ней, но тут поняла, что он все еще сердито смотрит на Навока – даже яростнее, чем раньше.