Меркуд молчал, но она чувствовала, что связь не прервалась, и терпеливо ждала — пока не услышала, как тот вздохнул.

«Спасибо, любовь моя. Ты принесла мне поистине счастливую весть. Я уверен, Нанак тоже будет очень рад».

Соррель не знала, кто такой Нанак, но решила не уточнять.

«Это еще не все, Меркуд. Надеюсь, ты сидишь?»

Снова вздох, но на этот раз недовольный.

«Тор и Элисса утверждают, что эта отшельница обняла Элиссу и вдруг заволновалась и попросила разрешения ее осмотреть. Разумеется, девочка не возражала. Так вот: по мнению этой Арабеллы, Элисса беременна».

«Вот оно… — прошептал Меркуд, а потом его восторженный возглас наполнил голову Соррели: — Вот оно!»

«Что, что, Меркуд? Объясни мне».

«Триединство, женщина! То, чего мы искали. Тор, Элисса и ребенок. Трое. Они едины. Как я раньше не догадался? Это же очевидно!»

В следующий миг Соррели показалось, что на нее обрушился многоголосый бормочущий поток. Меркуд забыл прервать связь. Он что-то взвешивал, обдумывал, проверял… и все эти мысли звучали у нее в голове одновременно. Оставалось лишь снова набраться терпения и ждать, пока он немного успокоится.

«Чего ты хочешь от меня?» — спросила она, почувствовав, что старик слышит ее.

«Что говорят дети?»

«Они хотят какое-то время пожить в Сердце Лесов. Во всяком случае, так считает Тор. Отсидеться в убежище — по крайней мере, до рождения ребенка. После этого… кто знает».

«Тогда просто оставайся рядом. Следуй за ними. Я уже говорил: пока мы еще можем влиять на ход событий. Возможно, когда ребенок родится, наша задача будет выполнена, любовь моя. И мы наконец-то сможем завершить свой путь».

Странно, но Соррель почему-то обрадовалась. Она устала от бесконечных поисков.

Глава 24

Рождение

Со дня свадьбы прошло восемь месяцев.

О такой жизни можно было лишь мечтать. Беглецам довелось пережить многое — каждому свое. Ныне тишина, дарованная Лесом, и его безграничная щедрость вызывали смущение, граничащее с благоговейным трепетом. Но никто не хотел иной жизни — и прежде всего новобрачные.

Тор с Элиссой поселились в шалаше, который выстроили из ветвей и сучьев, сброшенных Лесом. Их жизнь была простой и беззаботной. Что же до Соррели, то она, похоже, жила как прежде, и ее видели редко. Она бродила по лесу, собирала травы и наслаждалась этим. Непохоже, чтобы ее что-то беспокоило. Саксен тоже соорудил себе шалаш, получив от Леса все необходимое, и все дни напролет осматривал окрестности.

Казалось, время остановилось. Один день был похож на другой, и лишь округляющийся живот Элиесы напоминал о том, что жизнь идет своим чередом. Ребенок рос. Элисса расцветала, роды обещали быть легкими.

Арабелла часто навещала новобрачных. Она подружилась с Саксеном и Клутом, и эта дружба крепла. Странно, но трос Паладинов словно никогда не знали друг друга. Порой то у одного, то у другого из темных глубин памяти всплывала смутная мысль — и ускользала, не оставляя ничего, кроме досады. У Тора было на этот счет свое мнение. Он считал, что в урочный час сила вернется к ним, и все, что нужно будет вспомнить, вспомнится. Остальным оставалось лишь согласиться и утешиться этим.

Великий Лес казался поистине бескрайним. Неудивительно, что Саксену потребовалось немало времени, чтобы добраться до старой повозки, на которой они победно въехали под его сень несколько месяцев назад. Тогда он прихватил с собой лишь самое необходимое — например, старый котел, в котором беглецы теперь готовили еду. Все, в чем не было особой нужды, так и осталось в повозке.

После восьми дней отсутствия Саксен вернулся с мешком, который Элисса тотчас узнала.