18

Когда на следующее утро Макси проснулась, тушь и вся косметика, которой она в первый раз в жизни решила воспользоваться, размазалась, платье было помято и обсыпано сеном. Она спустилась с сеновала, отряхнулась, поправила его складки и решила незаметно пробраться в гостиницу. Макси планировала незаметно проскользнуть в свою комнату, принять душ, переодеться, привести себя в порядок и, если удастся, к семи вечера исчезнуть навсегда. До завтрака было еще далеко. Но когда она вошла на кухню, Джим, Грейс и Картер Ричардсон старший уже сидели за большим столом и пили кофе. Макси нервно вздохнула, ей катастрофически не везло.

– А, Макси, доброе утро, – добродушно сказал дед, не обращая внимания на ее вздохи. – Похоже, что у тебя была трудная ночь. Садись с нами и выпей чашечку кофе. – Бабушка уже налила и поставила ей чашку на стол. – Ты не знакома с отцом мистера Картера?

Макси покачала головой, не говоря ни слова. Можно оставаться в плохом настроении, а можно улыбнуться и быть любезной. Во всяком случае, она не собиралась отказываться от своего плана. Картер старший поднялся, улыбаясь такой же обезоруживающей улыбкой, как и сын, и сказал:

– Макси, мне очень приятно познакомиться с вашей семьей. За то короткое время, которое я провел здесь, я слышал о вас столько хорошего.

Он нежно пожал ее руку и указал на стул. Пораженная, Макси присела рядом.

– Рада с вами познакомиться, мистер Ричардсон, – легко ответила Макси, и ее плохое настроение сразу же улетучилось. – Я надеюсь, вы извините меня за внешний вид. Я… я спала на сеновале.

– Она с детства любит спать на сеновале, – подтвердил Джим; он совсем не собирался извиняться за внучку. – Мы всегда знали, где ее искать.

Макси покраснела и, стараясь скрыть смущение, стала пить кофе. Она не подозревала, что Картер Ричардсон старший тоже любил проводить ночи на сеновале.

– Макси, мы хотели тебе кое что сказать. Джим, может, ты скажешь? – настаивала бабушка.

Джим отхлебнул кофе и поставил чашку на стол. Макси видела, что он раздумывает, сказать ли напрямую или высказаться потактичней.

– Макси, мы продали гостиницу.

«Удар прямо в лоб», – подумала Макси. Она выронила чашку и разлила кофе.

– Что?

– Мы продали гостиницу, – снова спокойно повторил Джим. – Правда, еще придется оформить все бумаги, но мы с бабушкой подумали и приняли решение.

– Я не понимаю. Дэвид не…

– Речь идет не о Дэвиде, – продолжил дед.

Макси внимательно взглянула в его глаза. Господи, неужели, не предупредив ее, они выставили гостиницу на аукцион?

– Тогда кому же? – вопросительно вскрикнула Макси.

– Картеру, – сказал Джим таким тоном, будто не понимал, что это окончательно добьет ее. – Картер купил ее, чтобы использовать летом для своей труппы, а зимой – для себя. Это хорошая сделка.

Но Макси вылетела из кухни, не дослушав до конца. Она была такой разъяренной, что собиралась ворваться в комнату к Картеру, вытащить его из постели и бить его, и кричать на него до хрипоты. Надо сдерживать гнев, пыталась она убедить себя саму, пока шла босиком по мокрой траве через поле. Наконец Макси уткнулась в ствол большого дуба, сползла на землю, прислонилась к огромному стволу, спиной к этому «чертову дому» под названием «Хантер Ин». Положив голову на колени, она смотрела на поля, словно изумрудные под августовским солнцем, когда услышала хруст веток.

Это пришел Картер.

Она со злости пнула ногой кочку.

– Вы повредите себе ногу, – произнес он.