Большинство расселенных по космосу орилоунов давно уже умерло от старости, хотя механизмы создания «струн» в них продолжали функционировать – они не были вечными, но работать могли еще очень долго, тысячи лет.

Первый шаг Мальгина из трансфера в один из каналов сети перенес его в систему самой яркой звезды Галактики – эты Киля, температура поверхности которой достигала тридцати тысяч градусов. Орилоун был здесь установлен на астероиде, и ничто не мешало путешественникам любоваться на колоссальное чужое солнце с длинными голубыми космами протуберанцев. Правда, без скафандра выйти на поверхность астероида Мальгин не решился, хотя и мог обходиться без воздуха долгое время.

Вообще путешествовать по орилоунскому метро мог далеко не каждый желающий, многие выходы были смертельно опасны для нормального человека, а тем более путешествующего без скафандров или защитных костюмов, и лишь возможности интрасенса, помноженные на маатанские знания, позволяли Мальгину не бояться сюрпризов. А их появлялось немало: то огромная сила тяжести, доходящая до пятидесяти «же», – на мертвых звездах, входящих в галактическое гало, то смертельно ядовитая для всего живого (органики) атмосфера, то громадные температуры, то холод межзвездной пустоты. Но самыми неприятными и опасными сюрпризами сопровождались выходы в тех областях домена, где формы материи обладали свойствами или более простыми, или более сложными, чем масса и энергия. Пространства этих миров описать человеческим языком было невозможно, они влияли непосредственно на мозг человека, а не на органы зрения, слуха и осязания, и в них было невероятно трудно сориентироваться, чтобы не потерять из виду орилоуна и не раствориться в невообразимо сложной фантасмагории иллюзорных картин, воспринимаемых тем не менее как абсолютно реальные. В одном из таких миров Мальгин едва не погиб: энергия уходила из тела быстрее, чем ее генерировали сердце и селезенка, – и когда ему удалось добраться до орилоуна, оказалось, что он похудел на двадцать два килограмма! Плюс треть запаса нервной массы. Советчик Харитон, персональный комп, не выдержал сложных наводок, и теперь Мальгин странствовал один.

На третий день похода он попал на планету, спутником которой служил… гигантский человеческий череп! Клим долго не мог поверить глазам, тряс головой и жмурился, однако ночью, когда «череп» размером с земную Луну начинал светиться отраженным светом, эффект настолько потрясал, что не верить ощущениям казалось кощунством. Скорее всего форма спутника этой планеты, почти лишенной атмосферы, рисунок кратеров, долин и горных массивов были просто космическим курьезом, иронией природы, относившейся к человеку без особого восторга, во всяком случае, не как к своему венцу, и все же сходство гигантского куска камня с человеческим черепом поражало воображение.

Следующий объект, где сидел орилоун, был не менее интересен: ажурная коралловая глыба диаметром с планету типа Урана или Нептуна, состоящая с виду из мириад скелетов умерших полипов, однако на самом деле каждый «полип» представлял собой космический корабль наподобие маатанских проникателей, в которых когда-то путешествовали «черные люди». Видимо, когда-то существовал некий суперзавод по выращиванию космолетов, которые использовались по мере созревания, но потом что-то произошло, и хозяева завода перестали забирать готовые машины. В результате процесс стал неуправляем, корабли достигали зрелости и умирали, а на них наслаивались следующие, и длилось это много тысяч лет… Изредка какой-то из «юных» космолетов отрывался от родительского дома и уходил в космос, чтобы превратиться в блуждающую каменно-металлическую гору странных очертаний и навсегда затеряться во тьме. Мальгин, побродив по лабиринтам «коралла», стал свидетелем одного такого старта и пожалел полуживой механизм, обреченный на медленное бесцельное угасание.