Джилинер не сводил ястребиного взора с долгожданного сокровища. Шайса зорко поглядывал то на бледного, взволнованного Илларни, то на грайанку с измученным лицом (пленница осталась на каменном «балкончике»).

На женщину Шайса посматривал вскользь, главное недоброе внимание направил на Илларни. Он не мог простить ученому вчерашней обиды. Когда вечером Шайса вместе с четверыми кхархи‑гарр втащил по крутой узкой лесенке гигантскую льдину, он заранее представлял, как лицо старика перекосится от страха, изумления и горькой зависти. Но тот внимательно осмотрел преподнесенную ему глыбищу, отколол маленький, с ладонь, кусочек льда и вежливо сказал: «Спасибо, этого хватит. Остальное можете выбросить…»

И сейчас Шайса с цепкостью сторожевого пса глядел, как мягкими осторожными движениями Илларни ослабил завязку на одном из мешочков, краешком деревянной лопатки подцепил немного крупного темного порошка и высыпал на раскаленные угли жаровни, стоявшей на жертвеннике.

Ослепительная вспышка заставила кхархи‑гарр шарахнуться в сторону. Огненный язык с сухим треском взметнулся под свод пещеры, опалив людей мгновенным жаром. В новом освещении лик черной статуи на миг принял выражение злобного торжества. Заметил это лишь Джилинер, который ждал от порошка на углях именно такого эффекта и успел вскинуть глаза на черное лицо.

– Для тебя, Хмурый! – сказал он громко. – Только для тебя!

Женщина под серой вуалью привычно вытянула руку вперед и вниз и охрипшим от волнения голосом начала:

– Да возрадуется Кхархи…

Остальные подхватили молитву. Илларни сосредоточенно завязывал мешочек.

Внезапно в бормотание кхархи‑гарр ворвался пронзительный вопль. Все обернулись к пленнице, которая с ужасом указывала рукой в черный зев коридора:

– Там… там такое… стра‑ашное… о‑о‑о!

На ходу срывая с себя опояску, Шайса ринулся по ступенькам, едва не столкнул пленницу с «балкончика» и исчез в коридоре. Еще двое Избранных поспешили ему на помощь.

Пленница сбежала вниз и бросилась на грудь Илларни. Старик успокаивающе погладил девушку по волосам.

Тихо и быстро грайанка спросила:

– Успел?

– Да, умница, – так же тихо ответил Илларни. Вернулся Шайса, досадливо вертя в пальцах опояску.

– Нет там никого… и с чего эта дура развизжалась?

– Она провела ужасную ночь, – вступился Илларни за девушку. – До утра нам с ней являлись демоны и чудовища, вот у бедняжки нервы и не выдержали!

Раздраженным движением руки Джилинер восстановил порядок:

– Сейх и Хрэйти, зовите своих людей, выносите мешки и собирайтесь в путь. Остальные – останьтесь: нам многое нужно обсудить. Почтеннейший Илларни, к тебе это не относится. Ступай к себе, отдохни после тяжелой ночи.

– Пойдем, доченька, – ласково сказал астролог пленнице. Та молча двинулась за ним по ступенькам.

– Нет! – резко, как удар хлыста, прозвучал голос женщины под вуалью. – Эти двое только что шептались! У них на уме что‑то подлое!

– Я лишь пытался успокоить бедняжку… – мягко объяснил Илларни.

– Они шушукались! – стояла на своем Избранная. – Как заговорщики!

– Не хочу рисковать, – решил Джилинер. – Пленница останется здесь.