– Никто на ум не приходит. Была бы я примой йеллоустонского общества, мы не связались бы с мелким торгашом вроде Дравидяна.

Дрейфус постарался сохранить непроницаемое выражение лица.

– Тем не менее кому-то понадобилось вас всех убить. Когда выясню причину, буду спать спокойнее.

– Я бы хотела помочь.

– Вам это вполне по силам. Скажите, когда поступило сообщение от других ультра?

– Когда Дравидян был у нас в гостях.

– Нельзя ли поточнее?

Бета Дельфин на миг закрыла глаза.

– Сообщение пришло в четырнадцать часов двадцать три минуты пятьдесят одну секунду по йеллоустонскому стандартному времени.

– Спасибо. Прекратить кон…

– Мы уже закончили? – перебила Дельфин.

– Пока да. Если появятся вопросы, я сразу же вас вызову.

– А сейчас отправите обратно в хранилище?

– Да, собираюсь.

– Разве вы не хотели поговорить о скульптурах?

– Мы уже поговорили.

– Нет, мы говорили о том, не является ли мое искусство причиной преступления. О самом искусстве мы не говорили.

– Давайте поговорим, если вам это важно. – Дрейфус равнодушно пожал плечами.

– А вам не важно?

– По-моему, искусство в этом деле особой роли не играет. В том, что зависть – мотивационный фактор, вы усомнились. – Дрейфус задумался. – Тем не менее ваш авторитет неуклонно рос, да?

– Вас послушать, так история моей жизни уже написана до самой последней главы, – недовольно отметила Дельфин.

– Ну, с моей точки зрения… – начал Дрейфус, но тут вспомнил, что Вернон говорил ему об отношении Дельфин к бета-копиям.

– Что?

– Отныне все будет иначе, согласны?

– Иначе, но не факт, что хуже. Вы по-прежнему не верите бета-симулякрам?

– Я очень стараюсь поверить, – ответил Дрейфус.

– В прошлый раз я задала вам вопрос.

– Напомните.

– Я спрашивала, теряли ли вы дорогих людей.

– Я ответил.

– Очень уклончиво. – Дельфин испытующе смотрела на него. – Вы ведь потеряли кого-то? Не коллегу или приятеля, а близкого человека.

– Мы все теряем близких.

– Кого потеряли вы, префект Дрейфус? Кто этот человек?

– Объясните, почему вы посвятили серию работ Ласкалю. Почему заинтересовались совершенно незнакомым персонажем?

– Для скульптора это глубоко личный вопрос.

– Все думаю, не нажили ли вы врагов, избрав эту тему?

– А я все думаю, почему вам так трудно признать, что я создание разумное? Тот погибший… Случилось нечто, настроившее вас против бет? – Глаза Дельфин вспыхнули бирюзовым: попробуй, мол, отведи взгляд. – Кого вы потеряли, префект? Кви про кво, ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш.

– Дельфин, я же на службе. Эмпатия к софту в служебные обязанности не входит.

– Жаль, что вы так считаете.

– Нет, – возразил Дрейфус, и что-то внутри его оборвалось, – вам не жаль. Для жалости нужен мозг, способный на эмоции. Вы говорите лишь то, что в подобной ситуации сказала бы живая Дельфин. Но это всего лишь слова.

– На самом деле вы не верите, что я жива по-настоящему?

– Не верю.

Дельфин холодно кивнула:

– В таком случае ради чего вы со мной спорите?

Подходящий ответ в голову не приходил.