|
— Мередит, — сказал он. «Хаммер» поехал к нему. Пули словно отклонялись от бортов машины, а следующая ракета прошла на волосок мимо. Ее разрыв отдался гулом у меня в костях, песок и комья земли сухим дождем застучали по гладкому металлу капота. Я открыла дверь, но видел меня как будто один только Бреннан. Остальных я не знала, они были не мои. Бреннан снова произнес мое имя, даже сквозь звон в ушах я разобрала его шепот: — Мередит. Он протянул ко мне руку — ту, в которой сжимал осколок. — Ты что? — спросил его кто-то из товарищей. Только когда его рука коснулась моей, меня и машину увидели остальные. Под удивленные возгласы автоматы повернулись ко мне, но Бреннан закричал: — Она своя, своя! Скорей в машину! — Откуда она взялась? — выразил общее недоумение другой солдат. — Как она… Бреннан толкнул его к передней двери. — Вопросы потом. Еще один снаряд упал, почти задев их джип, и вопросы мгновенно отпали. Кто-то воскликнул: «Водителя нет!», но все запрыгнули в машину — Бреннан пролез на заднее сиденье ко мне, — и едва последний оказался внутри, «хаммер» поехал прочь. Мы только успели добраться до не тронутого разрывами участка дороги, как оставшийся позади армейский «хамви» взлетел на воздух. Кто-то повторил: — Накрыли нас огнем, гады. С переднего сиденья повернулся солдат, спросил: — Бреннан, что это такое, мать его? Бреннан глянул на меня и сказал: — Я молился о спасении. — Да, Бог тебя хорошо слышит, — поднял брови тот. — Я не Богу молился, — поправил Бреннан. Он посмотрел мне в глаза и осторожно протянул ко мне руку, будто боялся дотронуться. Я приложила его ладонь к своей щеке, почувствовала песок, грязь, кровь. Рука, сжимавшая осколок, была ранена. — Я молился Богине. — Ты призвал меня кровью, металлом и магией, — прошептала я. — А ты где? — спросил он. — В Лос-Анджелесе, — сказала я. Мой сон, или видение, или как его еще назвать, начал таять и колебаться, и я сказала громко в воздух: — Черная моя карета, увези их от опасности. Пусть никакой вред не коснется моего народа. На приборной панели затрещало радио, заставив всех вздрогнуть, а потом нервно рассмеяться. «Игле» пели нам «Будь спокойней». Кто-то из солдат спросил: — Это что, сцена из «Трансформеров»? Я еще услышала их смех, а потом сон кончился, и я проснулась, сидя на кровати между двумя мужчинами, выпрямившись, будто кочергу проглотила. Кровать была усыпана розовыми лепестками. Глава 18 Кроме меня, не спал только Рис. Гален и Вин спали сном младенцев, их не разбудили даже лепестки, усыпавшие лица и волосы. — У тебя на щеке что-то, — сказал Рис, протянув ко мне руку. — Ты ранена? — спросил он, увидев кровь и грязь у себя на пальцах. — Это не моя кровь. — А чья же? — Бреннана. — Того капрала, которого ты вылечила? Который воевал за нас? — Да, — сказала я. Мне хотелось спросить, давно ли Рис на меня смотрит. Хотелось знать, оставалось ли мое тело в постели или я исчезала, но спрашивать было страшновато. Все же желание знать пересилило. — Ты давно не спишь? — Я почувствовал прикосновение Богини. Она меня разбудила, чтобы я хранил твой сон хотя с обязанностями я плохо справился, видимо, раз ты вернулась с кровью Бреннана на лице. |
