— Эти типы никак от меня не отвяжутся, — сказал Нисидзава. — Звонят каждый день. И ещё этот осакский говорок… «Думаэшь, палучится нас кинуть? Да мы тваю ка-а-зу в публичный дом прададим. Не знаешь, на каго нарвался!» А на днях явились на телестудию, чуть не подрались с охранниками. Не понимают, что ли, что я никогда с ними не расплачусь, если работу потеряю?

— Похоже, ты в самом деле не понимаешь, на кого нарвался, — заявила Юмико, которая в своё время делала специальный репортаж о кредитных акулах и знала эту тему очень хорошо.

— Я так от этого устал, — со вздохом продолжал Нисидзава. — Уже боюсь домой возвращаться, потому что они могут под дверью караулить.

Ну, по крайней мере, здесь их вроде не видно. — Слова Нисидзавы будто о чём-то напомнили Юмико. Она с тревогой оглядела зал и вздохнула. — Мне бы кто посочувствовал. Прямо плакать хочется. Я пошла в полицию — там меня подняли на смех: мол, раз вы звезда телевидения — вот вам типа довесок к славе. В первый раз я увидела этого козла на встрече с моим фан-клубом. Все слушали меня, открыв рот, я шутила — они смеялись, хлопали. Всё было классно, весело. Потом все по очереди стали ко мне подходить, чтобы представиться, и каждый старался как-то выделиться, произвести на меня впечатление. Только этот стоял в углу с хмурой улыбочкой и молчал. Мне он сразу не понравился. Похоже, с того самого момента ему втемяшилось, что я его жена, поэтому дальше он так себя и вёл. В следующий раз он появился через месяц. Мы сидели утром с мужем, завтракали. Он у меня обычный служащий, на работу уходит рано — ещё восьми не было. И тут этот тип открывает дверь, говорит: «Доброе утро, Юмико!» и направляется в комнату. Наверное, я забыла запереть дверь, когда выносила мусор. Я вся побелела. Увидев его, муж воскликнул: «Ты кто такой, чёрт побери?» Этот ненормальный рассмеялся и говорит: «Я как раз собирался тебя об этом спросить!» Потом подходит ко мне: «Ты всегда так очаровательно выглядишь, Юмико. Ну, будем завтракать». И садится за стол! Муж страшно разозлился, схватил его за шиворот и выволок на улицу с криком: «Пошёл отсюда, псих!» Тот совсем не сопротивлялся и только твердил: «Я муж Юмико! Что ты делаешь? Убери руки!» С тех пор он появляется регулярно, через два дня на третий, независимо от того, который час, дома муж или нет. Если меня нет, просто стоит у подъезда и ждёт. В полицию заявление написала, конечно. Установили, кто он. Какой-то Судзуо Ямагата. Но арестовать его они вроде как не могут — особого вреда он не причинил, оружия при себе не носит. Они считают, что у него навязчивая идея, то есть не в порядке с башкой, но очень боятся, что на них наедут правозащитники, скажут, что полиция нарушает права человека. Короче, он может делать, что хочет, и от этого заводится всё больше и больше. Приходит на телестудию, дожидается меня в вестибюле. Я так боюсь: а вдруг он меня зарежет? В последнее время на него смотреть страшно — настоящий псих, он нас ненавидит, кричит. Как мне всё это надоело! Прямо не знаю, что делать. Хоть бы кто помог!

В этот самый момент Мамору Касивадзаки застыл, как парализованный. Из прохода между кабинетами возник Кондзо Итикава. В сценическом гриме и хаори, выставив грудь вперёд, он плыл над полом, протягивая руки к своим старым приятелям, будто в тоске по ним, и грустно улыбаясь, словно прося принять его обратно в компанию.

Глаза Касивадзаки округлились, губы задрожали. Он уставился на Кондзо, ничего не соображая, не в состоянии издать ни звука и пошевелиться. Но никто не обращал на него внимания. Юмико продолжала трещать о своих проблемах. Ужас достиг предела — Касивадзаки не выдержал и потерял сознание, уронив голову на стол.

Посуда и столовые приборы со звоном полетели на пол.