Такэси повесил пальто на вешалку и стал подниматься по лестнице.

— О, Такэси! Ты мне снишься? Ведь тебя уже двадцать пять лет нет на свете. Ты погиб в аварии. Погиб или убили? Говорили: авария… Это же сон, правда? Ты умер двадцать пять лет назад…

— Это не сон, Сатико.

Такэси уже разделся, уже вошёл в неё. Если это не сон, то что? Реальность? Несмотря на охватившее её смятение, Сатико отдалась умелым ласкам Такэси и скоро застонала.

— О-о… Муж. Муж. Он… Он в командировке за границей. На аукционе в Париже. Нет, не так. Он погиб на обратном пути. Но как это может быть? Как было бы хорошо, если бы он был жив. Да, он жив. Вошёл в дом. Поднимается по лестнице.

— Я знаю.

— Он поднимается по лестнице.

— Я знаю.

— Но как? Как ты можешь знать?

— Это уже было раньше. Много раз.

Конечно. Это сон, но он снится ей не впервые. Неужели она видит его каждую ночь? Такэси не желает отпускать Сатико.

Вот муж уже стоит на пороге спальни, вот уже приоткрылась дверь, а он всё не отпускает её. Муж входит в спальню.

— Да. Я проходил через это много раз, — говорит Идзуми, присаживаясь на край кровати. — Но это не сон.

— Привет, Идзуми.

— Привет, начальник.

Они разговаривали между собой так, словно расстались всего на несколько минут и теперь снова вместе. Но они же оба мертвы. Их уже давным-давно нет на свете.

— Ты хочешь сказать, что вы… — Сатико потянула на себя простыню, чтобы прикрыться. — Вы подружились… там? В другом мире?

— Подружились… — повторил Такэси.

Мужчины поглядели друг на друга и обменялись слабыми улыбками.

— Тогда это сон, верно? Я в своей спальне, и мне снится, что я в своей спальне. Ведь так?

— Сатико! Это не сон.

— Тогда что? Явь?

— Нет, не явь, — бросил Идзуми.

Если не сон и не явь, то что же?

Сатико повысила голос:

— Тогда это Преисподняя, должно быть. Не сон, не явь. Но я же не умерла. Жива, но я… я не могу выйти из этой спальни. Не могу никуда пойти. Никого не вижу, кроме вас двоих. Для меня это Преисподняя. Моя Преисподняя.

Наконец-то она всё поняла! Сатико проснулась. И в этот момент зазвенел дверной колокольчик. Ясно — всё, что было раньше, ей приснилось, подумала она и вышла на площадку. Входная дверь бесшумно отворилась, и вошёл Такэси Утида. Сняв пальто, он проговорил:

— Как это было! Помнишь ту вечеринку в отеле? Мы улизнули от твоего мужа и вышли в сад. Я всё думаю: как хорошо мы понимали друг друга, хотя до этого никогда не виделись.

Такэси повесил пальто на вешалку и стал подниматься по лестнице.

— Это и не сон, и не реальность. Тогда, получается, я умерла? — спросила Сатико. — Но если я жива, то сейчас уже должна быть старухой.

— Нет, ты не умерла, — говорил Такэси, обнимая Сатико в постели. — Ты будешь жить долго, пока не состаришься. До смерти ещё очень далеко, и ты будешь видеть этот сон каждый вечер. Каждый вечер. И даже после смерти ты сможешь видеться со мной, с мужем. И с разными другими людьми, о встрече с которыми ты никогда не помышляла.

Время в Преисподней — величина непостоянная. Три дня здесь могут тянуться, как десять лет в реальном мире. Можно вернуться в прошлое или заглянуть в будущее. Случилось так, что в какой-то точке этого смутного временного потока две пожилые женщины одновременно оказались в некоем городе, окутанном туманом.