— …дробь семнадцать сорок два, три ноля…

Гастон резко повернул голову и усмехнулся, встретившись со мной глазами — кромешная темнота; в усмешке — горечь.

— Привет ему от меня. — Сунул мне джентльменский набор и пошел прочь, тихо повторяя: — Друг и патрон. Друг и патрон.

А на кухне опять текла томная мелодия Равеля…

Глава 13, в которой телефон, зазвонивший в главе 11, продолжал звонить

— М-я-я-я-а-ауа-а-а-вя-ауа-а-ау!!! — Для убедительности кот выдал нечто похожее на заунывь этого самого «Болеро».

— Исключительно ради тебя. — Я сняла трубку. — Слушаю.

— Беа! — Вздох облегчения. — Это я, Дюваль. Знаешь… Я тут подумал…

— Что вы подумали, мсье Дюваль?

— Ну не обязательно так официально, Беа. Мы же друзья.

— Патрон не может быть другом своего подчиненного.

— Почему не может, Беа? Ты же сама сказала своему родственнику, что я твой друг. Я ведь слышал.

— Что ты слышал еще?

— Зря ты нас не познакомила.

— Ты же сам просил выпроводить его побыстрее.

— Ну да, просил. Все равно как-то неудобно получилось.

— Тогда было удобно, а сейчас ты опомнился и звонишь среди ночи, чтобы сообщить, как тебе неудобно задним числом?

— Почему среди ночи? Мы расстались минуту назад, я…

— Потому что сейчас уже почти два!

— …сел в машину и сразу позвонил тебе.

— Это плохо, что ты ведешь машину и болтаешь по телефону. Опасно.

— Никуда я ничего не веду. Я в ней сижу и разговариваю с тобой. Дождь проливенный.

— Ты не уехал?

Я подошла к окну и, отдернув занавеску, обнаружила кота, старательно наблюдающего что-то за черными стеклами. Я машинально погладила его, он муркнул, и из-под ладони тоже всмотрелась в темноту. За пеленой дождя у обочины действительно виднелся одинокий силуэт автомобиля с выключенными фарами.

— Нет. Можешь выглянуть в окошко.

— Уже выглянула.

— Точно! Я тебя вижу! Я не сразу сообразил, где твое окно!

— Тоже мне, строитель!

— Я почему-то решил, что ты живешь на третьем этаже.

— На втором. — Я поправила занавеску и еще раз погладила теплый мех.

— Эй, не уходи!

— Не ухожу. Это из-за лишнего лестничного пролета так кажется.

— Ну да, у магазинного этажа двухэтажная высота.

— Хм… Смешно!

— Что смешно?

— Двухэтажная высота у этажа. Так не говорят.

— А как?

Стоило убрать от глаз козырек ладони, окно сразу оказалось просто черным стеклом в потоках дождя, никакой улицы с силуэтом автомобиля за ним не существовало, и голос Алекса попадал в телефонную трубку неизвестно откуда, может быть с другой звезды или даже из другого измерения.

— Как говорят? — переспросил он. — Алло, ты меня слышишь, Беа?

— Слышу. — Я прижалась лбом к стеклу, снова рукой отгородила глаза от света и вернула улицу и «рено» с Алексом на место. — Слышу, Алекс. О чем ты хотел спросить меня?

— Знаешь… В общем… Это, конечно, не очень важно, но я подумал… Слушай, если мне сбрить усы, я не буду так походить на кота? Ну, чего ты молчишь?

— Не надо, Алекс, не сбривай.