– Что ж, если тебя моя находка не заинтересует, я с радостью оставлю ее себе, – объявил Магнус. – Держу пари, вырвать подобное сокровище у проклятого вора – само по себе уже славный подвиг, достойный любого воина!

Сунув руку в складки туники, Магнус вытащил какой-то предмет, аккуратно завернутый в чистую тряпку. Он небрежно развернул ткань, и драгоценные камни, словно искрящийся водопад, засверкали перед взором Конна.

У тана было немало своих драгоценностей, но при виде подобного сокровища рука его невольно потянулась к золотой безделушке.

– Нет, отец. – Магнус быстро убрал браслет. – Ты ведь, кажется, сказал, что тебя это вряд ли заинтересует. Так что этот браслет, на котором выцарапано имя Финтана, теперь останется у меня.

– Финтана?! – Ага, так вот, значит, почему этот браслет показался ему таким знакомым!

Ошеломленный, Конн вдруг вспомнил, как видел его на руке жены слепого воина. Невероятным усилием воли ему удалось надеть на себя маску полнейшего безразличия.

– Что ж, думаю, презренному вору было не так уж трудно утащить безделушку прямо из-под носа несчастного слепца. Финтан, конечно, был величайшим на свете воином, но все-таки не следует забывать, что бедняга был слеп, как летучая мышь. Обокрасть его было проще простого.

– Пусть так, но люди до сих пор обожествляют его. И воин, которому удалось покарать вора, посмевшего оскорбить величайшего героя наших дней, достоин всяческих почестей, не так ли, отец?

– Да, конечно. – Конн задумчиво тронул пышные усы. Густые брови его сошлись на переносице. – Благодаря этой блестящей безделушке у тебя появятся новые воины. Люди станут видеть в тебе будущего верховного тана.

– И теперь тебе придется официально объявить меня своим наследником! Браслет Финтана в моих руках затмит в их глазах пресловутые подвиги твоего ненаглядного Нилла!

Сколько раз Конну доводилось слышать подобные речи из уст своих сыновей! И каждый раз он предупреждал этих недоумков, что, сравнивая себя с Ниллом, они невольно признают его превосходство!

– Учитывая легендарную храбрость Нилла, думаю, тебе придется немало потрудиться, чтобы затмить его славу в глазах людей, – осторожно сказал он. – И все же такие воины, как он, обычно безрассудны и способны на опрометчивые поступки. И поэтому их преследуют несчастья. – Какое-то непонятное чувство потери вдруг охватило Конна. Разозлившись, он подавил его. – А теперь дай мне посмотреть на вора, которого тебе удалось поймать. Мы накажем его в назидание остальным. Превратим эту казнь в зрелище, которое никогда не забудут жители Гленфлуирса.

Да, это будет самое правильное, подумал Конн, когда Магнус, отступив в сторону, вытолкнул вперед своего пленника. Сейчас он сыграет роль верховного тана, охваченного праведным гневом и требующего, чтобы тот, кто осмелился оскорбить слепого героя, понес достойное наказание. Пусть Финтана много лет нет на свете, но Конн уже давным-давно понял, что в тени его легендарной славы желание войти в историю под именем Непобедимого обречено на провал. Но теперь, если с умом использовать создавшуюся ситуацию, может быть, ему еще удастся занять свое место в балладах бардов.

Конечно, сознавать, что своей славе ты обязан другому человеку – своему же вассалу, будет нелегко, но за эту услугу он уже воздал Финтану сторицей. Несмотря на свое легендарное мужество, Финтан мертв и не в его силах спасти дочь от смерти. Бездыханное тело Кэтлин валяется где-то в грязи, и сделано это по приказу Конна.

Угрюмое удовлетворение снизошло на тана. Повернувшись, он бросил взгляд на вора.

Сальные волосы жесткой щеткой торчат над низким, скошенным лбом.