«Ты скоро подрастешь и возьмешь его в руки, сын мой, – эхом отдался в ушах глубокий, низкий голос Ронана, – и тогда никому в Ирландии не удастся победить тебя!»

Пальцы матери ласково сжали его руку, и, вздрогнув, Нилл очнулся. Он взглянул ей в лицо и замер, пораженный. Полные любви и нежности, глаза ее сияли как звезды.

– Этот меч – для верховного тана, – коротко сказала она, погладив сверкающий клинок, точно это было лицо любимого. – Это последнее, что сказал твой отец, прежде чем его увели навсегда.

Глава 19

Всю свою жизнь Кэтлин прожила в мире, в котором мужчинам не было места, и теперь шорохи и звуки дома, в котором оставались одни женщины, должны были бы казаться ей привычными и знакомыми, но это было не так. Даже каменные стены Дэйра будто напряженно вслушивались, не раздадутся ли поблизости тяжелые мужские шаги, а три женщины, сидя у камина, не знали, чем заняться. Нервы были напряжены до предела, малейший звук заставлял их беспокойно вздрагивать, будто по замку бродили привидения.

Все трое с утра до ночи хлопотали по хозяйству, будто домашние дела могли помешать разразиться беде, стараясь не говорить о том, что не давало им покоя. Им казалось, они постепенно сходят с ума, но даже Кэтлин не осмеливалась нарушить заговор молчания, боясь, что висевшее над ее головой проклятие обрушится на остальных.

С нарочитой медлительностью Кэтлин расправила платье, зацепившееся за колючий куст, потом отступила в сторону, размышляя, чем бы занять бесконечные часы, оставшиеся до того времени, когда Нилл вернется к ней.

Если вообще вернется.

Поймав себя на этой мысли, она ощутила, будто холодное лезвие меча коснулось ее спины. Сунув руки в карманы, Кэтлин сжала кулаки, чтобы унять дрожь.

«Нельзя думать об этом, – твердила она себе. – Иначе можно сойти с ума. Нилл – самый могучий воин во всем Гленфлуирсе! Нет, во всей Ирландии! Если уж ему удалось выжить в замке Конна, когда он был совсем маленьким и все его ненавидели, то сейчас великому герою, о подвигах которого известно всем и каждому, наверняка ничего не угрожает. Он ведь преемник, наследник тана. Тот самый, кого выбрал сам Конн!»

Кэтлин постаралась прогнать преследующее ее видение: Нилл, высокий, сильный, неустрашимый, гордо въезжает в ворота замка – воин, похожий на сказочных героев, о которых часто рассказывала ей аббатиса. И всякий раз в этих легендах воину удавалось завоевать славу, пусть даже ценой жизни. Но Кэтлин невыносимо было думать, что она каждый вечер будет ложиться в пустую, холодную постель, а днем до одури слушать, как барды звонкими голосами будут воспевать несравненное мужество и доблесть ее возлюбленного. Ей нужен был Нилл, она хотела слышать его раскатистый смех и смеяться сама, когда он рассердится. Она мечтала всю жизнь купаться в его нежности и врачевать раны его сердца, а не слушать бряцание струн, воспевающих его славу, в то время как он лежит в могиле.

Но ведь Нилл не один. Рядом с ним Деклан – храбрый честный Деклан, ни на минуту не усомнившийся в том, что Нилл получит то, о чем мечтал, – имя, которого ему не придется стыдиться, замок, который он собирался отстроить заново, ту жизнь, которой он жил до того дня, когда его отец пал жертвой рокового влечения к другой женщине. До того как распалась его семья, как младшая сестренка превратилась в дикого зверька, а мать погрузилась в пучину безумия.

Да, последнее испытание мужества Нилла было самым нелегким из всех, через которые ему довелось пройти. Но в нем была их единственная надежда. Надежда, что все они будут иметь дом, что у них наконец будет нормальная жизнь.

Самым ужасным испытанием для Кэтлин были ночи – казалось, они тянутся бесконечно. Мучительное желание сжигало ее тело, да и душа не знала покоя.