Она думала, что было бы совсем неплохо, если бы Себастьян убедился, насколько она привлекательна для Других мужчин, и, к ее величайшей досаде, герцога в назначенное время в Париже не оказывается, и ни один человек на свете, даже Хьюго, не имеет ни малейшего представления, где он может быть.

— Я очень обеспокоен, как бы с ним чего-нибудь не случилось, — проговорил Хьюго Уолтхем.

Он неторопливо расхаживал взад и вперед по комнате, говоря эти слова, а глаза леди Изабеллы были неотрывно прикованы к его высокой фигуре, стройность которой подчеркивал камзол из серо-стального атласа. Ей нравился этот человек, хоть Изабелла и считала, что с застенчивыми людьми, как правило, гораздо больше хлопот: постоянно приходится вовлекать их в разговор и заставлять отказаться от множества предубеждений, прежде чем такие люди начинают вести себя естественно и непринужденно.

Но данная ему от природы застенчивость не могла затмить той преданности, с которой он относился к Себастьяну Мелинкорту. «Он чем-то напоминает наседку над только что вылупившимся из яйца цыпленком», — подумала Изабелла Беррингтон и сказала:

— Вы знаете, Хьюго, все-таки Себастьян на редкость эгоистичен и невнимателен. Что касается меня, то я не рискнула бы усомниться даже на минуту в том, что он обязательно опоздает.

— Я отказываюсь верить своим ушам, моя очаровательная кузина, — зазвучал чей-то голос с порога. — Я думал, что вы только начинаете оправляться после траура.

Леди Изабелла вскрикнула от неожиданности, а Хьюго резко обернулся, когда услышал хорошо знакомый голос герцога Мелинкортского. Его светлость стоял на пороге комнаты, улыбался и, как с облегчением отметил Хьюго, казался абсолютно здоровым, хотя в эту минуту его внешний вид несколько отличался от привычной изысканности: шелковые чулки были разорваны в нескольких местах, белые панталоны покрыты пятнами грязи и пылью, пальцы рук, которые он протянул леди Изабелле и Хьюго Уолтхему, были в ссадинах с запекшейся на них кровью.

— Себастьян, где вы были? — спросил Хьюго.

— Ну, как девушка, ничего? — поинтересовалась Изабелла.

— Я задержался из-за того, что один джентльмен, которого вы оба достаточно хорошо знаете, слишком навязчиво предлагал мне свое гостеприимство.

Что-то в его тоне и словах, обращенных к Хьюго Уолтхему и леди Изабелле, подсказало им, что в пути с его светлостью произошло нечто необычное и неприятное.

— Кто же он? — поспешно спросил Хьюго.

— Герцог де Шартре силой доставил меня в свой замок и имел твердое намерение продержать там по меньшей мере неделю, — ответил герцог.

— Герцог де Шартре! — воскликнула леди Изабелла. — Этот несносный человек! В Париже все только и говорят о том, как он собирается погубить королеву. Кроме того, говорят, что Филипп де Шартре замышляет низвергнуть нынешнюю династию и захватить корону.

— Если действительно такова его цель, то меня это не удивило бы, — ответил его светлость. — Хьюго, я ужасно хочу пить. Не найдется ли в этом роскошнейшем дворце, который вы сняли для меня, чего-нибудь выпить?

— Простите, Себастьян, я так обрадовался, вновь увидев вас тут, что забыл обо всем на свете. Тут есть мадера и негус , если вы предпочитаете этот напиток.

— Бокал мадеры, будьте добры, — проговорил герцог. — А как вы, Изабелла, не желаете присоединиться ко мне?

— Что вы, нет, по крайней мере, не в этот час дня, — отказалась Изабелла Беррингтон. — Но давайте продолжим… Что же произошло после того, как герцог де Шартре доставил вас, ваша светлость, в свой замок?

— Совершенно очевидно, что он был очень радушным хозяином, но этот человек запер меня в своем доме, а у меня, видите ли, закоренелая неприязнь к подобным вещам.