— Черт побери, да! Согласен! — с улыбкой сказал он. — А еще обещаю больше не участвовать в боях, не напиваться, не играть в азартные игры и не размахивать кулаками в порыве гнева… и я больше никогда, слышишь, никогда не заставлю тебя снова плакать от грусти.

Когда пришла моя очередь, я помедлила.

— Прежде чем я дам какие-либо клятвы, хочу, чтобы ты знал: я ужасно упрямая. Ты уже понял, что со мной сложно, и ты тысячу раз повторял, что я действую тебе на нервы. Не сомневаюсь, что действовала на нервы и всем тем, кто наблюдал за нами эти несколько безумных месяцев, — своей нерешительностью и неуверенностью. Но если в мире и есть любовь, то это она. Сперва мы были друзьями и старались не влюбиться друг в друга, и все равно это произошло. Мне не нужна жизнь без тебя. Я вместе с тобой. Рядом. Возможно, с нашей стороны это всего лишь порыв и глупо жениться такими молодыми, зная друг друга всего полгода. Но пусть даже несчастье наше будет чудесным. Главное, что мы вместе.

— Как Джонни и Джун, — сказал Трэвис, и его глаза заискрились. — С этого момента все только начинается, и я буду боготворить каждую минуту.

— Согласны ли вы… — проговорил распорядитель.

— Согласна.

— Хорошо, — усмехнулся распорядитель. — Но я все же обязан сказать это.

— Я уже слышала, — сказала я, улыбаясь и не отрывая глаз от Трэвиса. — Мне не нужно повторять.

Он сжал мои ладони. Мы произнесли еще несколько клятв, и распорядитель замолчал.

— И это все? — спросил Трэвис.

— Все, — улыбнулся тот. — Теперь вы муж и жена.

— Правда? — спросил мой любимый, поднимая брови с видом ребенка в рождественское утро.

— А теперь можете поцеловать…

Трэвис обхватил меня обеими руками и крепко поцеловал: сначала нетерпеливо и страстно, потом медленнее и нежнее.

— Как замечательно все вышло! — Шантилли захлопала в свои крошечные пухлые ладошки. — Это лучшая свадьба на неделе! Обожаю, когда все идет не по плану.

— Мисс Шантилли и мистер Кинг! — заявил распорядитель. — Представляю вам мистера и миссис Трэвис Мэддокс.

Элвис тоже захлопал в ладоши, а Трэвис поднял меня на руки. Я обхватила его лицо ладонями и поцеловала.

— Я изо всех сил пытаюсь не быть Томом Крузом, — сказал Трэвис, ослепляя всех присутствующих своей улыбкой. — Теперь я понимаю, зачем прыгать на диване и бить кулаком по полу. Не знаю, как выразить то, что сейчас чувствую. Где же Опра?

Я фыркнула со смеху, совершенно не узнавая свой голос. Улыбка Трэвиса расплылась до ушей, и, наверное, я тоже выглядела такой же до тошноты счастливой.

Трэвис поставил меня на ноги и обвел взглядом всех присутствующих. Выглядел он слегка ошеломленным.

— Круто! — воскликнул он, тряся перед собой кулаками. Он действительно походил на Тома Круза, смеялся и снова целовал меня. — Мы сделали это!

Я засмеялась вместе с ним. Он привлек меня к себе, и я заметила, что его глаза сверкают.

— Она вышла за меня! — сказал он Элвису. — Черт побери, детка, как же сильно я тебя люблю! — снова закричал он, обнимая и целуя меня.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не такого. Шантилли, распорядитель и даже Элвис смеялись, зараженные нашей радостью. Фотограф ослеплял нас вспышками, будто знаменитостей.

— Еще нужно подписать пару бумаг, сделать несколько фото, а дальше — жили они долго и счастливо, — пропела Шантилли.

Она повернулась к нам, сверкая широкой улыбкой в тридцать два зуба и протягивая ручку и бумагу.