– Спасибо, – сказала Кандида.

– Послушайте, Кандида, – произнес майор Хупер севшим голосом. – Я знаю: вы думаете, будто я предал вас, но мне ничего другого не оставалось.

– Почему я не могу остаться здесь, с вами? – спросила Кандида. – В эти последние недели я была так счастлива. Вы сказали, что я хорошо работаю! Почему же я не могу продолжать на вас работать?

– Это невозможно, – ответил он. – Это не может продолжаться вечно.

– Почему же? – с мольбой в голосе спросила Кандида.

Хупер отошел от нее, и девушка поняла, что он не ответит на ее вопрос. Но тут он вернулся.

– Позвольте мне дать вам совет, – сказал он. – Не сопротивляйтесь естественному ходу жизни – двигайтесь вместе с ним. Вы, конечно, слишком молоды, слишком ранимы для всего этого, но альтернативы нет. Во всяком случае, я ее не вижу. Учитесь принимать вещи такими, как они есть, старайтесь ко всему приспособиться и не пытайтесь бороться: вам лишь будет еще больнее.

Ничего не понимая из того, что он пытался ей втолковать, она могла лишь смотреть на него снизу вверх глазами, полными слез.

– Вы были очень добры ко мне, – сказала она. – Но вы не понимаете, что значит чувствовать себя совершенно одинокой, знать, что единственное существо, которое ты любишь, которое что-то для тебя значит, забирают.

Майор Хупер встряхнул головой и, словно не в силах больше терпеть, быстро вышел из школы во двор.

– Вам лучше вернуться в дом, – бросил он через плечо.

Кандида хотела догнать его, чтобы попрощаться и поблагодарить за то, что он позволил ей ездить на его лошадях, но поняла, что не сможет этого сделать. Она больше не чувствовала в сердце горечи, думая о нем, так как знала, что майор был по-своему честен с ней, как бы странно это ни могло выглядеть.

Она поверила, когда он сказал, что ему ничего больше не оставалось делать, и хотя не понимала, что происходит, ненавидеть его не могла.

Медленно, в крайне подавленном состоянии Кандида вышла из конюшни. Она не слышала, как старший конюх сказал майору Хуперу:

– Я знал, что она примет это близко к сердцу, сэр. Она любит этого коня!

– Он будет в хороших руках, – машинально сказал майор Хупер, а затем добавил: – Не смотрите на меня так. Разве вы не видите, что я чувствую себя так, будто совершил убийство?

Он побрел прочь. Возле какого-то стойла он так яростно отругал рабочего за совершенно незначительную провинность, что парень после этого был весь белый и трясся. Затем майор прошел к себе в бюро и захлопнул за собой дверь.

Добравшись до дома, Кандида поднялась к себе в комнату, разделась, вымылась и надела простой, но по моде халат – один из тех, что миссис Клинтон купила ей в первую же неделю.

В доме царили тишина и покой. Никому не разрешалось шуметь, особенно по утрам, потому что хозяйка вставала поздно. Кандида давно уже поняла, что из-за шампанского, выпиваемого в больших количествах по вечерам, миссис Клинтон вставала с тяжелой головой и чуть ли не до самого обеда была очень раздражительной. Поэтому Кандида, насколько возможно, старалась не попадаться ей на глаза.

Она потихоньку спустилась в столовую, где на столе уже стоял завтрак. Ей казалось, что любая еда вызовет у нее тошноту, но все же пригубила чашку слабого чая и попыталась представить себе, что ждет Пегаса и ее.