– В семь тридцать.

– Мы будем. Какое вино привезти?

Их глаза встретились, и мгновенно всплыли воспоминания. «Вино, похоже, твое слабое место. Единственно слабое, которое я нашла. Пока». Она купила вино, и они поехали к нему домой; вместе приготовили обед, хотя тогда она едва умела готовить элементарный салат. Потом они занялись любовью. «О планах мы поговорим завтра. И все последующие дни».

– Я прочитал несколько поварских книг, – сказал Ник с улыбкой. Ему хотелось продлить мгновения, когда воспоминания объединяли, а не разлучали их. – Ты, наверное, тоже, раз научилась готовить.

Валери рассмеялась.

– Пока не попробуешь – не узнаешь. Но, думаю, мы можем доверять друг другу. Привези белого вина, пожалуйста. С нетерпением жду вечера.

Валери по-прежнему работала над своими четырехминутными вставками для «Взрыва», одновременно проводя изыскания для полнометражного репортажа о Грейсвилле. Кроме того, она начала трудиться в отделе исследований над другой темой, о выдающемся помощнике с уголовным прошлым важного политического деятеля. Скатигера был отодвинут на нижнюю строку в перечне возможных объектов. Никто не вспоминал о нем; все хотели, чтобы эта тема мирно почила в бозе и не причиняла неудобств. Тем не менее Валери испытывала разочарование и ощущение, словно у нее украли любимое дитя: ее идея, ее материал, ее сценарий… и ничего… ничего, что можно было бы показать зрителю. «С Грейсвиллем все будет иначе, – подумала она. – Уж я выжму кое-что из этого. И из Лили».

Лили, Грейсвилль, Сибилла. Странное сочетание. Работая за своим столом после разговора с Ником, Валери задумалась, какое отношение имеет Сибилла к совету директоров Фонда «Час Милосердия». Как могла она требовать созыва совещания, если, с ее слов, единственная ее связь с правлением Фонда состояла в том, что ее наняли для выпуска двух еженедельных программ с участием Лили.

«Ну а что если этим в действительности занималась не Сибилла?» – подумала Валери. Она взяла карандаш и принялась катать его между пальцами. Сибилла лично не принимала участия ни в одной из программ, выпускаемых ее компанией. Всю работу выполняли Эл Славин и Гас Эмери.

Валери сняла трубку и позвонила в компанию «Сибилла Морган Продакшнз». Похоже, ей никогда не забыть этот номер телефона. На просьбу позвать Эла Славина оператор телефонного узла сказал, что он больше не работает.

– Он теперь в Си-Эн-Эн в Атланте.

Валери перезвонила ему туда.

– Привет, Валери, – ответил Эл, – рад тебя слышать. Все в порядке? Чем могу помочь?

– Я подумала, не можешь ли ты просветить меня относительно шоу с участием Лили?

– Все, чем могу. Как она поживает? Здесь мы смотрим ее программы; она неплохо держится.

– Да, – сказала Валери. – Эл, Сибилла имеет какое-нибудь отношение к Грейсвиллю?

– Насколько я знаю, нет. Не думаю, чтобы она была им нужна, судя по тому, как она обложила их ценами…

– Что ты имеешь в виду?

– Она дерет с них в три раза дороже. Мы молчали – не наше дело, но у меня всегда было неспокойно на душе; понимаешь, грязное дело по отношению к религиозной организации.

– А каков обычный доход? – спросила Валери.