— Эй, о чем ты говоришь? Это я не нахожу себе места? — возмутилась Лиззи, вскинув подбородок.

— Я знаю, о чем я говорю, и ты все прекрасно понимаешь. Ты даже похудела.

— Ага, тебя только это и волнует, — огрызнулась Лиззи. — Все эти годы ты твердила мне, что я толстая. Но как, по-твоему, что на это скажет Шарлотта?

— Шарлотта примет вас с распростертыми объятиями, обоих, вы нужны ей. Помнишь, как она выглядела последний раз, когда провожала нас? Такой потерянной и одинокой. У нее нет родных, а они ей очень нужны.

— Такие, как я? — усмехнулась Лиззи.

— Да, такие, как ты. Ладно, хватит болтать, займитесь лучше делом. Джимми, иди вместе с Лиззи, собирайте вещи. А я останусь в этом доме, у меня своя жизнь. Ох, я никогда так много не говорила, правда? — Рут повернулась и посмотрела на мужа, который улыбнулся и кивнул, обращаясь к Лиззи и Джимми:

— Она права, делайте, как она говорит, и хватит об этом.

Стоддард слегка удивился, когда его попросили разместить на козлах два сундука, перетянутых кожаными ремнями. Однако за последнее время произошло столько всего удивительного, что он старался ко всему относиться спокойно.

Через сорок пять минут, когда экипаж остановился возле крыльца, Стоддард помог миссис О'Дауд — так Лиззи была представлена слугам — выбраться из экипажа. Затем, взяв сундуки, он последовал за ней и молодым джентльменом к дверям, где ожидала хозяйка. После того как они обменялись приветствиями, Стоддард вручил сундуки служанке, которая оттащила их в холл. Шарлотта удивленно взглянула на сундуки, и Лиззи, снимая пальто, буркнула:

— Понимаю твое удивление, девочка.

Спустя несколько минут они уже сидели в гостиной.

— Ну как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Лиззи.

Прошло несколько секунд, прежде чем Шарлотта, сцепив и расцепив пальцы, ответила:

— Честно говоря, Лиззи, я чувствую себя опустошенной, совершенно опустошенной. — Голос ее дрогнул, она сглотнула слюну и продолжила: — И с каждым днем мне все хуже, я тоскую по Рори. Мне и раньше приходилось испытывать одиночество, но не такое, как сейчас.

Лиззи поднялась с кресла, подошла к Шарлотте, опустилась рядом с ней на диван, взяла ладонь Шарлотты и погладила ее.

— Ох, я тебя понимаю, мне и самой одиноко. Но это пройдет, девочка, это не может длиться вечно, иначе мы просто не сможем жить. Поэтому нам сейчас нужно поддерживать друг друга, правда, Джимми? — Лиззи посмотрела на Джимми, который, закусив губу, кивнул. — Мы вот о чем подумали… но, конечно, ты сама будешь решать. Джимми предстоит работать на набережной, и ему в любую погоду придется дважды в день совершать длинный путь. А у него, — Лиззи улыбнулась, — как заметила Рут, еще нет собственного экипажа, и мы хотим спросить, не будешь ли ты против, если он некоторое время поживет здесь, потому что…

— Ох, Джимми, да-да, конечно же. — Шарлотта наклонилась вперед и протянула руку Джимми. — Я так тебе благодарна, но… как же твоя мама?

— С ней все будет в порядке. — Голос Джимми слегка дрожал. — У нее есть папа, и я буду навещать их.

— Спасибо тебе, спасибо. — Шарлотта перевела взгляд на Лиззи, и та продолжила:

— Это еще не все, еще я. Я сейчас не знаю, куда себя деть, сижу дома без дела. И я подумала, если ты сможешь терпеть меня, я бы тоже осталась здесь до рождения ребенка, потому что мне первой хочется увидеть своего внука или внучку, а может, даже двойню или тройню.